ной.

Они похожи на больных людей,
Живущих под опекою врачебной,
Которых поят влагою целебной,
И все ж они день ото дня слабей.

Больные люди, мы завороженно
На лепестки, на стебли, на бутоны,
На таинство недолгой красоты
Глядим и чувствуем, как непреклонно
Соединяют общие законы
Больных людей и чахлые цветы.


* * *

Ты говоришь, что должен я всегда
Беречь себя во что бы то ни стало,
И так я прожил лишние года,
Хоть я и не берег себя нимало.

Как много было у меня друзей,
Но и своих друзей не мог сберечь я,
И многие ушли в расцвете дней
Давным-давно, еще до нашей встречи.

Как можно уберечься от забот,
От горя, боли, от переживанья,
От времени, что торопясь идет,
Считая наши годы и деянья?

Пусть я не берегусь, но бережет
Меня от бед твое существованье.

* * *

Часы, не дремлющие на стене,
Отпущенное мне считали строго.
«Тик-так, – они когда-то пели мне. –
Еще не время, погоди немного!»

Мне радости принес их мерный ход.
Мне песня их была всего милее:
«Тик-так, еще неполный оборот,
И встретишься ты с милою своею!»

Идут часы, идут, не зная сна,
По своему закону и науке.
И ныне их мелодия грустна.
«Тик-так, тик-так, тик-так», – печальны звуки,
Считающие горькие разлуки,
Твердящие: «Прошла твоя весна!»

* * *

Я в жизни многим многое прощал,
И на меня обиды не таили,
Сады, чьи листья осенью топтал,
Опять весною мне листву дарили.

Я и весенних не ценил щедрот,
Но не была весна ко мне сурова
И, все забыв, на следующий год
Меня своим теплом дарила снова.

А ты считаешь каждый мой огрех
И приговор выносишь слишком рано.
Ты, что добрей и совершенней всех,
Речей моих не слышишь покаянных.
Ты совершаешь тоже тяжкий грех:
Ты замечаешь все мои изъяны.

* * *

Твой дом стоит на этой стороне,
А мой напротив, и на середину
Я вышел и стою, а ветер мне
Нещадно дует то в лицо, то в спину.

И дохожу я до твоих ворот,
Но заперты они, закрыты ставни,
И постучать в окно мне не дает
Воспоминание обид недавних.

И, повернувшись, я домой, назад
Плетусь опять