есь по соседству живет, основав на старинных утесах
       Город Агиллу, народ, отвагой воинской славный:
480 Прибыл из Лидии он и средь гор поселился этрусских.
       Долгие годы потом угнетал надменный Мезенций
       Этот гордый народ, подчинив его силой оружья.
       Что вспоминать о жестоких делах, о неслыханных казнях?
       О, если б их на него самого обрушили боги!
485 Заживо жертвы свои он привязывал путами к трупам
       Так, чтобы руки сплелись и уста к устам прижимались,–
       Пытки мучительной род, убивавший медленной смертью
       Тех, кто в объятьях лежал среди тленья, гноя и смрада.
       Дольше не в силах терпеть несказанные эти злодейства,
490 Город восстал на царя: дворец окружают с оружьем,
       Факелы мечут в него и тирана друзей истребляют.
       Но средь резни ускользнул и у рутулов скрылся Мезенций,
       Гостя преступного Турн под защиту принял охотно.
       Ныне Этрурия вся, справедливой местью пылая,
495 Требует выдать его, угрожая Марсовой силой.
       Я тебя, о Эней, во главе этих полчищ поставлю:
       Сомкнутым строем стоят их суда, к сраженьям готовы,
       Рвутся войска знамена поднять; лишь седой прорицатель
       Тщится их удержать, предрекая: "О, цвет меонийцев,
500 Гордость отцов! Отвага бойцов и гнев справедливый
       Вас влекут на врага, и Мезенций мести достоин,–
       Но не дано победить столь могучий народ италийцам:
       Нужно вождей иноземных найти!" И рати этрусков
       В здешних остались полях, устрашенные волей бессмертных.
505 Сам Тархон посылал ко мне послов, предлагая
       Знаки власти – венец и царский жезл, чтобы только
       В лагерь к ним я пришел и власть над тирренцами принял.
       Но не дают мне властителем стать леденящая тело
       Старость и долгий мой век: не по силам подвиги старцу!
510 Сына отправил бы я – но сабинянки-матери кровью
       Более с этой землей, чем с чужбиной, связан он. Ты лишь
       Призван богами, тебе ни года, ни род не преграда:
       К ним ступай, о могучий вождь италийцев и тевкров!
       Вместе с тобой я пошлю утешенье мое и надежду –
515 Сына Палланта, чтоб ты в труде Маворса нелегком
       Был наставник ему, чтоб твои он подвиги видел,
       Чтобы тобою привык он с юных лет восхищаться.
       Двести отборных мужей, аркадских всадников крепких
       Дам я тебе, и столько же даст союзник твой юный".

520 Так говорил он гостям; но сидели, взоры потупив,
       Сын Анхиза Эней и верный Ахат, и томили
       Грустное сердце мужам непрестанные мрачные думы.
       Тут ниспослала им знак Киферея с ясного неба:
       Вспыхнул мерцающий блеск высоко над землей, и внезапный
525 Грохот раздался вокруг, будто рухнули своды эфира,
       Ревом тирренской трубы огласились неба просторы,
       Снова и снова звучал оглушительный грохот над ними.
       Подняли взоры они: там, где неба не застили тучи,
       В алом блеске мечи и копья с шумом сшибались.
530 В страхе замерли все. Лишь троянец, грохот заслышав,
       Тотчас постиг, что дает бессмертная мать обещанье...
       Молвил он: "Друг, не старайся понять, какие невзгоды
       Знаменья эти сулят: лишь ко мне взывают с Олимпа!
       Мать-богиня мне знак подает: если грянут сраженья,
535 С неба мне будет доспех, Вулканом кованный, послан,
       Помощь нам будет дана.
       Горе! Сколько смертей ожидает несчастных лаврентцев!
       Как ты поплатишься, Турн! Как много, Тибр, повлечешь ты
       Панцирей, шлемов, щитов и тел троянцев отважных!
540 Пусть нарушают союз! Пусть громче требуют битвы!"

                Так промолвил Эней и с высокой поднялся скамейки.
       Прежде всего пробудил он уснувший огонь Геркулесов
       На алтаре и лара почтил, и малых пенатов,
       Радости полный; и с ним Эвандр и юноши Трои
545 В жертву богам принесли овец по обряду отборных.
       После того, к кораблям и спутникам вновь воротившись,
       Самых отважных средь них отобрал Эней, чтобы в битвы
       С ними вместе идти; а другим предстояло спуститься
       Вниз по реке и проплыть, не тратя труда, по теченью,
550 Чтобы скорей об отце привезти Асканию вести.
       Дали аркадцы коней отъезжавшим в Этрурию тевкрам,
       Лучший скакун был вождю приведен: как чепрак, покрывала
       Львиная шкура его и сверкала когтей позолотой.

                Тотчас молва понеслась и наполнила маленький город
555 Слухом о том, что к царю тирренскому всадники едут.
       Вдвое усердней мольбы возно