И по пути посетил холодной Аркадии землю.
160 Юность первым пушком мне щеки тогда одевала,
       Всем я дивился гостям – и троянским вождям, и Приаму,–
       Но выделялся Анхиз и средь них красотою и ростом.
       Юной любовью к нему загорелось в груди моей сердце,
       Жаждал я с ним в беседу вступить, пожать ему руку.
165 Вот почему я к нему подошел и увел за собою
       В дом Финея. И он на прощанье плащ златотканый
       Мне подарил, и колчан, ликийскими стрелами полный,
       И золотую узду,– я теперь ее отдал Палланту.
       Тот, что ты просишь, союз уж давно заключен между нами,
170 Вам и припасов я дам, и завтра, чуть загорится
       Новый рассвет, вы пуститесь в путь, подкрепленьем довольны.
       Ныне же, если пришли вы на праздник наш ежегодный,
       С нами справьте его (отложить мне не вправе обряды),
       К новым союзникам вы привыкайте за трапезой общей!"

175         Вымолвив так, повелел он снова кубки расставить,
       Яства подать и гостей усадил на сиденья из дерна;
       Только Энея Эвандр отличил, пригласив его рядом
       Сесть на кленовый престол, на мохнатую львиную шкуру.
       Юноши тут во главе с жрецом приносят проворно
180 Бычьи туши с огня и корзины с дарами Цереры,
       Тяжкие ставят на стол кувшины с Вакховой влагой.
       Мясо с бычьих хребтов вкушают Эней и троянцы,
       Также и части берут, что для жертв очистительных нужны.

                Только лишь голод гостей утолен был лакомой пищей,
185 Начал владыка Эвандр: "Не пустым суеверьем, забывшим
       Древних деянья богов, нам навязаны эти обряды:
       Чтим мы обычай пиров и алтарь великого бога
       В память о том, как все мы спаслись от страшной напасти,
       И по заслугам дары избавителю снова приносим.
190 Прежде, троянский мой гость, погляди на утес тот нависший:
       Видишь,– отброшены вдаль обломки скал, и покинут
       Дом на склоне горы, и с откоса осыпались камни.
       Там пещера была, и в глубинах ее недоступных
       Прятался Как-полузверь и скрывал от света дневного
195 Гнусный свой лик. У пещеры его увлажненная теплой
       Кровью дымилась земля, и прибиты над дверью надменной
       Головы были мужей, оскверненные гноем кровавым.
       Чудище это Вулкан породил,– потому-то из пасти
       Черное пламя и дым изрыгал, великан кровожадный.
200 Время, однако, и нам принесло желанную помощь,
       Бога к нам привело. Появился мститель великий:
       Подвигом гордый, сразив Гериона трехтелого в битве,
       Прибыл в наш край победитель Алкид и добычу, ликуя,–
       Стадо огромных быков – вдоль реки он гнал по долине.
205 Кака неистовый дух соблазняло любое злодейство,
       Хитрость любая; не мог он и тут удержаться от козней:
       Самых прекрасных быков четырех увел он из стада,
       Столько же телок украл, отобравши самых красивых.
       Но, чтобы след их прямой похитителя тотчас не выдал,
210 Чтобы указывал он в обратную сторону,– вел их
       Дерзкий разбойник за хвост, и упрятал в недрах пещеры.
       Ищущим путь указать не могли никакие приметы.
       С пастбища тою порой погнал Юпитера отпрыск
       Сытое стадо свое, чтобы дальше в дорогу пуститься.
215 Тут замычали быки, огласив призывом протяжным
       Рощи окрест, и с холмов побрели они с жалобным ревом.
       Голос в ответ подала из пещеры глубокой корова,
       Сделав напрасным вмиг сторожившего Кака надежды.
       Гневом вспыхнул Алкид, разлилась от обиды по жилам
220 Черная желчь; узловатую он хватает дубину,
       Мчится по склонам крутым к поднебесной горной вершине.
       Тут-то впервые мы все увидали испуганным Кака:
       Бросился тотчас бежать в испуге он прямо к пещере,
       Эвра быстрей полетел, словно выросли крылья от страха.
225 Цепи железные он оборвал, на которых над входом
       Камень тяжелый висел, прилаженный отчим искусством,
       Глыбою дверь завалил и в пещере заперся прочно.
       Но приближался уже, скрежеща зубами свирепо,
       Славный тиринфский герой и рыскал яростным взором
230 В поисках входа везде. Обежал он, гневом пылая,
       Трижды весь Авентин, понапрасну трижды пытался
       Камень-затвор отвалить и садился трижды, усталый.
       Глыба кремня на хребте над пещерой Кака стояла,
       Между утесов крутых выдаваясь острой вершиной;
235 Там, как в удобном дому, гнездились гнусные птицы.
       Влево клонилась она, над рекой нависая высоко,–
       Справа налег Геркулес и скалу расшатал, обрывая
       Корни в недра