ова пустился он в путь, назначенный труд продолжая,
       Края равнины достиг, где приют воителей славных.
       Здесь повстречались ему Тидей, прославленный в битвах,
480 Партенопей и бледная тень владыки Адраста,
       Здесь же дарданцы, по ком на земле так долго рыдали,
       Павшие в битвах; Эней застонал, когда длинной чредою
       Тевкры прошли перед ним: Полифет, посвященный Церере,
       Антенориды, Идей,– он и тут колесницею правит,
485 Держит и тут он копье – и Медонт, и Главк с Терсилохом.
       Тени со всех сторон обступили с криком Энея,
       Мало им раз взглянуть на него: всем хочется дольше
       Рядом побыть и спросить, для чего он спустился к усопшим.
       Рати данайской вожди, Агамемнона воинов тени,
490 Вдруг увидав, как во мраке горят героя доспехи
       В страхе дрожат перед ним: одни бросаются в бегство,–
       Так же, как раньше они к кораблям убегали; другие
       Еле слышно кричат, ибо голос нейдет из гортани.

                Вдруг Деифоб Приамид предстал перед взором Энея:
495 Весь изувечен, лицо истерзано пыткой жестокой,
       Обе руки в крови, и оба отрезаны уха,
       Раны на месте ноздрей безобразно зияют. Несчастный
       Страшные эти следы прикрывал рукою дрожащей;
       Друга с трудом лишь узнал Эней и окликнул печально:
500 "Славный в боях Деифоб, благородный Тевкра потомок!
       Кто решился тебе отомстить так жестоко и гнусно?
       Так над тобою кому надругаться дозволено было?
       Мне донесла молва, что в последнюю ночь ты немало
       Греков сразил и упал, изнемогший, на груду убитых.
505 Холм над могилой пустой у прибрежий Ретейских воздвиг я,
       Трижды к манам твоим над гробницей воззвал громогласно.
       Имя твое и доспех пребывают там; но не мог я,
       Друг, увидеть тебя и землей родною засыпать".
       Молвил в ответ Деифоб: "Все, что должно, ты свято исполнил:
510 Пред Деифобом ты чист, перед тенью убитого друга.
       Только роком моим и спартанки злодейством погублен
       Я,– такую она по себе оставила память!
       Как последнюю ночь в ликованье обманчивом все мы
       Встретили,– знаешь ты сам: слишком памятно все, что свершилось.
515 Только лишь конь роковой на крутые склоны Пергама
       Поднят был и принес врагов и оружье во чреве,
       Тотчас она повела, как бы оргию Вакха справляя,
       Жен хороводом вокруг; выступая сама между ними
       С факелом ярким в руках, с высоты призывала данайцев.
520 Я же, устав от забот, с отягченным дремотою взором,
       В брачный злосчастный покой ушел и забылся на ложе
       Сладким, глубоким сном, безболезненной смерти подобным.
       Славная эта жена между тем уносит оружье
       Из дому всё – даже верный мой меч, что висел в изголовье,–
525 В дом Менелая зовет, растворяет настежь все двери.
       Думала, видно, она угодить любимому мужу,
       Тем заставив молву о былых преступленьях умолкнуть.
       Что же еще? Ворвался Эолид, подстрекатель убийства,
       Вместе с Атридом ко мне... О боги, если о мести
530 К вам взывать не грешно – за бесчестье грекам воздайте!
       Но и ты мне ответь, тебя, живого, какие
       Бедствия к нам привели? Заблудился ль ты, в море скитаясь,
       Боги ль прислали тебя? Какая судьба тебя гонит
       В мрачный край, в унылый приют, где солнце не всходит?"

535         Долго беседа их шла; между тем на алой четверке
       Мира срединную ось миновала в эфире Аврора.
       Мог бы Эней весь отпущенный срок в разговорах растратить,
       Если б Сивилла ему не напомнила речью короткой:
       "Близится ночь, пролетают часы в бесполезных стенаньях!
540 Две дороги, Эней, расходятся с этого места:
       Путь направо ведет к стенам великого Дита,–
       Этим путем мы в Элизий пойдем; а левой дорогой
       Злые идут на казнь, в нечестивый спускаются Тартар".
       Ей отвечал Деифоб: "Не сердись, могучая жрица,
545 Я ухожу обратно в толпу и во мрак возвращаюсь!
       Ты, наша гордость, иди! Пусть судьба твоя будет счастливей!"
       Так он сказал и прочь отошел с напутствием этим.

                Влево Эней поглядел: там, внизу, под кручей скалистой
       Город раскинулся вширь, обведенный тройною стеною.
550 Огненный бурный поток вкруг твердыни Тартара мчится,
       Мощной струёй флегетон увлекает гремучие камни.
       Рядом ворота стоят на столпах адамантовых прочных:
       Створы их сокрушить ни людская сила не может,
       Ни оружье богов. На железной башне высокой
555 Днем и ночью сидит Тизифона в