Блаженную жестоко упрекнуть,
     Чья плоть навеки хладным сном почила!
     Слезам предел стараюсь положить...
     Да будет в этот ад пред ней дорога
     Закрыта! Жажду умереть и жить.
     Она прекрасней, чем была, намного
     И рада в сонме ангелов кружить
     У ног всемилостивейшего Бога.


     CCCXLVI

     Когда она почила в Боге, встретил
     Лик ангелов и душ блаженных лик
     Идущую в небесный Град; и клик
     Ликующий желанную приветил.
     И каждый дух красу ее приметил
     И вопрошал, дивясь: "Ужель то лик
     Паломницы земной? Как блеск велик
     Ее венца! Как лен одежды светел!.."
     Обретшая одну из лучших доль,
     С гостиницей расставшаяся бренной,
     Оглянется порою на юдоль -
     И, мнится, ждет меня в приют священный.
     За ней стремлю всю мысль, всю мощь, всю боль...
     "Спеши!" - торопит шепот сокровенный.


     CCCXLVH

     О Госпожа, с началом всех начал
     Над нами ныне сущая по праву.
     Там, в небесах, твою земную славу
     Не пурпур и не жемчуг увенчал.
     Я редкостнее чуда не встречал,
     И, Бог свидетель, не одну оправу
     Я так любил, яо и уму и нраву
     Я слезы и чернила расточал.
     С небесной высоты тебе заметней,
     Что одного я жажду неизменно:
     Всегда встречать лучи прекрасных глаз.
     Для примиренья распри многолетней
     С отринутой ради тебя вселенной -
     МОЛИ, чтоб я скорее был у вас.


     CCCXLVin

     От облика, от самых ясных глаз,
     Которые когда-либо блистали,
     От кос, перед которыми едва ли
     Блеск золота и солнца не угас,
     От рук ее, которые не раз
     Строптивейших Амуру покоряли,
     От легких стоп - они цветов не мяли,
     От смеха - с ним гармония слилась, -
     Я черпал жизнь у той, с кем ныне милость
     Царя небес и вестников его.
     А я стал наг, и все вокруг затмилось.
     И утешенья жажду одного:
     Чтоб, мысль мою прозрев, она добилась
     Мне с нею быть - для счастья моего.


     CCCXLIX

     Я поминутно, мнится мне, внемлю
     Послу Мадонны; шлет его, взывая;
     И вот - во мне, вокруг - вся жизнь - иная,
     А годы столь смирили мысль мою, -
     Что сам себя едва я узнаю,
     Все издавна привычное меняя,
     Срок был бы счастлив знать, но роковая
     Грань, чую, близко: я уж на краю.
     О день блажен, когда тюрьму земную
     Покину, свой покров раздранный сброшу,
     Тяжелый, утлый, смертный; воспарю -
     И, в черной тьме покинув жизни ношу,
     Такой чистейшей выси возревную,
     Что я Творца и Донну там узрю.


     CCCL

     Богатство наше, хрупкое как сон,
     Которое зовется красотою,