ик станет осторожен!
     Так воплоти мечту сегодня в явь
     И Рим в его надеждах не оставь:
     Христу во славу меч достань из ножен!


     XXXI

     Высокая душа, что свой уход
     До времени в иную жизнь свершает,
     Получит сан, какой ей подобает,
     И в лучшей части неба мир найдет;
     Мне Марсом и Венерой ли взойдет
     Она звездою, - солнце утеряет
     Свой блеск, узрев, как жадно обступает
     Ее блаженных духов хоровод;
     Четвертую ли сферу над главою
     Она увидит, - в троице планет
     Не будет ей подобных красотою;
     На пятом небе ей приюта нет,
     Но, выше взмыв, она затмит собою
     Юпитера и звезд недвижных свет.


     XXXII

     Чем ближе мой последний, смертный час,
     Несчастий человеческих граница,
     Тем легче, тем быстрее время мчится, -
     Зачем же луч надежды не погас!
     Внушаю мыслям: - Времени у нас
     Не хватит о любви наговориться:
     Земная тяжесть в землю возвратится,
     И мы покой узнаем в первый раз.
     В небытие, как плоть, надежда канет,
     И ненависть и страх, и смех и слезы
     Одновременно свой окончат век,
     И нам при этом очевидно станет,
     Как часто вводят в заблужденье грезы,
     Как может в призрак верить человек.


     XXXIII

     Уже заря румянила восток,
     А свет звезды, что немила Юноне,
     Еще сиял на бледном небосклоне
     Над полюсом, прекрасен и далек;
     Уже старушка вздула огонек
     И села прясть, согрев над ним ладони,
     И, помня о неписаном законе,
     Любовники прощались - вышел срок,
     Когда моя надежда, увядая,
     Не прежнею пришла ко мне дорогой,
     Размытой болью и закрытой сном,
     И как бы молвила, едва живая:
     "Не падай духом, не смотри с тревогой.
     Твой взор еще увидит жизнь в моем".


     XXXIV

     Коль скоро, Аполлон, прекрасный пыл
     Досель в тебе не знает оскуденья
     И золотые кудри от забвенья
     Поныне ты любовно сохранил, -
     От стужи, от других враждебных сил,
     Что твоего трепещут появленья,
     Защитой будь священного растенья,
     Где цепкий клей, как видишь, не застыл.
     Любовной грезой вдохновясь, как в пору,
     Когда ты жил среди простого люда,
     Прогнав туман, яви погожий день,
     И чудо нашему предстанет взору:
     Она сидит на травке - наше чудо,
     Сама сплетая над собою сень.


     XXXV

     Задумчивый, медлительный, шагаю
     Пустынными полями одиноко;
     В песок внимательно вперяя око,
     След человека встретить избегаю.
     Др