огня, два путеводных есть,
     Где след любимых стоп я вижу снова.
     Тот след и путеводный яркий свет
     Ведут вас в этом кратком переходе, ~
     Помогут вечный обрести покой.
     О дух мой, возносись в тумане бед,
     Встречая гнев, подобный непогоде,
     К божественному свету - по прямой.


     CCV

     Как сладки примиренье и разлад,
     Отрадна боль и сладостна досада.
     В речах и в разумении - услада
     И утешение и сладкий ад.
     Терпи, душа, вкушая молча яд,
     Бояться сладкой горечи не надо,
     Тебе любовь - как высшая награда,
     Возлюбленная всех милей стократ.
     Спустя столетья кто-нибудь вздохнет:
     "Несчастный, что он пережил, страдая,
     Но как его любовь была светла".
     Другой судьбу ревниво упрекнет:
     "Такой красы не встречу никогда я.
     О, если бы она теперь жила!"


     CCVIII

     С альпийских круч ты устремляешь воды
     И носишь имя яростной реки,
     С тобою мы бежим вперегонки,
     Я - волею любви, а ты - природы.
     Я отстаю, но ты другой породы,
     К морской волне без роздыха теки,
     Ты ощутишь, где легче ветерки,
     Где чище воздух, зеленее всходы.
     Знай: там светила моего чертог,
     На левом берегу твоем отлогом
     Смятенная душа, быть может, ждет.
     Коснись ее руки, плесни у ног,
     Твое лобзанье скажет ей о многом:
     Он духом тверд, и только плоть сдает.


     CCIX

     Холмы, где я расстался сам с собою,
     То, что нельзя покинуть, покидая,
     Идут со мной; гнусь, плечи нагнетая
     Амуром данной ношей дорогою.
     Я самому себе дивлюсь порою:
     Иду вперед, все ига не свергая
     Прекрасного, вотще подчас шагая:
     К нему что дальше - ближе льну душою.
     И как олень, стрелою пораженный,
     Отравленную сталь в боку почуя,
     Бежит, все больше болью разъяренный, -
     Так со стрелою в сердце жизнь влачу я,
     Томимый ею, но и восхищенный,
     От боли слаб, без сил бежать хочу я.


     CCX

     От Эбро и до гангского истока,
     От хладных до полуденных морей,
     На всей земле и во вселенной всей
     Такой красы не видывало око.
     Что мне предскажут ворон и сорока?
     Чьи руки держат нить судьбы моей?
     Оглохло милосердие, как змей.
     Прекрасный лик меня казнит жестоко.
     Любой, кто видит эту красоту,
     Восторг и сладкий трепет ощущает,
     Она дарует всем свой чистый свет,
     Но, охлаждая пыл мой и мечту,
     Притворствует иль впрямь не замечает
     Что я, ст