ронет.
     Я чувствую - в блаженстве сердце тонет,
     Я снова оторвать не в силах глаз
     От госпожи, что так добра сейчас,
     И страшно мне, что грезу вздох прогонит.
     Сбывается, сбылась моя мечта,
     Смотрю - движенье кудри разметало,
     Любимая навстречу мне спешит.
     Но что со мной? Восторг сковал уста,
     Я столько ждал - и вот стою устало,
     Своим молчанием перед ней убит.


     CXLIV

     И солнце при безоблачной погоде
     Не так прекрасно (я к нему привык!),
     И радуга, другая что ни миг,
     Не так светла на чистом небосводе,
     Как в день, что положил предел свободе,
     Был светел и прекрасен милый лик,
     Перед которым беден мой язык,
     Не зная слов достойных в обиходе.
     Внушал любовь ее прелестный взор,
     И я, Сеннуччо мой, с тех самых пор
     Яснее на земле не видел взгляда.
     Она сжимала грозный лук в руке -
     И жизнь моя с тех пор на волоске
     И этот день вернуть была бы рада.


     CXLV

     И там, где никогда не тает снег,
     И там, где жухнет лист, едва родится,
     И там, где солнечная колесница
     Свой начинает и кончает бег;
     И в благоденстве, и не зная нег,
     Прозрачен воздух, иль туман клубится,
     И долог день или недолго длится,
     Сегодня, завтра, навсегда, навек;
     И в небесах, и в дьявольской пучине,
     Бесплотный дух или во плоть одет,
     И на вершинах горных, и в трясине;
     И все равно, во славе или нет, -
     Останусь прежний, тот же, что и ныне,
     Вздыхая вот уже пятнадцать лет.


     CXLVI

     О чистая душа, пред кем в долгу
     Хвалебное мое перо недаром!
     О крепость чести, стойкая к ударам, -
     Вершина, недоступная врагу!
     О пламя глаз, о розы на снегу,
     Что, согревая, очищают жаром!
     О счастье быть подвластным этим чарам,
     Каких представить краше не могу!
     Будь я понятен с песнями моими
     В такой дали, о вас бы Фула знала,
     Бактр, Кальпа, Танаис, Олимп, Атлас.
     Но так как одного желанья мало,
     Услышит край прекрасный ваше имя:
     От Альп до моря я прославлю вас.


     CXLVII

     Я Страстью взнуздан, но жестокость шпоры
     И жесткие стальные удила
     Она порой ослабит, сколь ни зла,
     И только в этом все ее потворы;
     И к той приводит, чтобы въявь укоры
     И муки на челе моем прочла,
     Чтобы Любовь ответные зажгла
     Смятенные и грозовые взоры.
     Тогда, как будто взвидев гнев Зевеса,
     Страсть-помыкательница прочь отп