вскоре.
     Среди холмов, не знающих тревоги,
     Ожить мне стыд помог в моем уделе,
     И я бы не хотел другой подмоги.
     Я жил, не осушая глаз, доселе,
     А лучше было промочить мне ноги,
     Когда бы только мне везло в апреле.


     LXVIII

     Священный город ваш, любезный Богу,
     Меня терзает за проступок мой,
     "Одумайся!" - крича, и мне прямой
     Путь указует к светлому чертогу.
     Другая дума тут же бьет тревогу
     И говорит: "Куда бежишь? Постой,
     Давно не видясь с нашей госпожой,
     Ты что - нарочно к ней забыл дорогу?"
     Речами душу леденит она,
     Как человеку - смысл недоброй вести,
     Когда внезапно весть принесена.
     И снова первая уже на месте
     Второй. Когда же кончится война?
     Кто победит из них на поле чести?


     LXIX

     Я понимал, Амур, - любовь сильней,
     Чем осмотрительность с любовью в споре,
     Ты лгал не раз со мною в разговоре,
     Ты цепкость доказал твоих когтей.
     Но как ни странно, это мне ясней
     Теперь, когда, несчастному на горе,
     Ты о себе напомнил в бурном море
     Меж Эльбой и Тосканою моей.
     Под странника безвестного личиной
     Я от тебя бежал, и волн гряда
     Вставала за грядою над пучиной,
     И вдруг - твоих посланников орда
     И дружный хор над бездною пустынной:
     "Стой! От судьбы не скрыться никуда!"


     LXXIV

     Я изнемог от безответных дум -
     Про то, как мысль от дум не изнеможет
     О вас одной; как сердце биться может
     Для вас одной; коль день мой столь угрюм
     И жребий пуст - как жив я; как мой ум
     Пленительной привычки не отложит
     Мечтать о вас, а лира зовы множит,
     Что брег морской - прибоя праздный шум.
     И как мои не утомились ноги
     Разыскивать следы любимых ног,
     За грезою скитаясь без дороги?
     И как для вас я столько рифм сберег? -
     Которые затем порой не строги,
     Что был Амур к поэту слишком строг.


     LXXV

     Язвительны прекрасных глаз лучи,
     Пронзенному нет помощи целебной
     Ни за морем, ни в силе трав волшебной
     Болящему от них - они ж врачи
     Кто скажет мне: "Довольно, замолчи!
     Все об одной поет твой гимн хвалебный!" -
     Пусть не меня винит, - их зной враждебный,
     Что иссушил другой любви ключи.
     Творите вы, глаза, непобедимым
     Оружие, что точит мой тиран,
     И стонут все под игом нестерпимым.
     Уж в пепл истлел пожар сердечных ран,
     Что ж день и ночь лучом неотвратимым
     Вы жжете грудь? И петь вас -