до сих пор гляжу,
                     Плененный образом чудесным,
                     Их простодушием небесным
                     Других искательниц сужу.

                     У роковых красавиц Рима
                     Искусства много, много грима,
                     Но мало нежного огня.

                     Пусть сложены они как нимфы,
                     Но в них течет не кровь, а лимфа.
                     Она не трогает меня.


XCI

                     А вот, с повинною моей,
                     Портрет прекрасной итальянки:
                     Богини гордая осанка,
                     Лицо, изысканней камей,

                     Коса из трех сплетенных змей,
                     Сложенье царственной римлянки
                     С молочной кожею белянки
                     И черною сурьмой бровей.

                     И мякотью вишневой - губы,
                     И жемчуга ровнее - зубы,
                     И беломраморная грудь.

                     Нога, достойная Цирцеи,
                     Резцом отточенная шея -
                     Жаль, не могу я к ней прильнуть.


ХСII

                     Плескать на голову духи
                     И класть белила и помаду,
                     Интриговать на маскараде,
                     Вертеть плечами из трухи,

                     Наняться даме в пастухи
                     И между домом и оградой
                     Всю ночь высвистывать рулады,
                     Пока не крикнут петухи,

                     В чужом дворце обосноваться
                     И там кричать и бесноваться -
                     Вот здешних куртизанов стих.

                     Но, Горд, зачем рассказ подобный?
                     Узнать захочешь все подробней,
                     Спроси кого-нибудь из них.


XCV

                     Будь трижды проклят Ганнибал,
                     Когда войны он поднял знамя
                     И африканскими слонами
                     Дорогу в Альпах протоптал.

                     Здесь Марс бы так не бушевал,
                     Войны б не разгоралось пламя,
                     Испанцы бы дружили с нами
                     И мы б за горный перевал

                     Не шли гурьбой - чтоб разориться,
                     Дурной болезнью заразиться,
                     Своей страны ей имя дать,

                     Испортить свой язык и нравы
                     И в результате - Боже правый -
                     Так ничего и не стяжать!


XCVII

                     Когда у одержимых пляской
                     Приходит приступа пора,
                     И милосердия сестра
                     Не может справиться с их тряской,