омечущий Феб сребролукий: 
"Что ты, волнения полная, дочь всемогущего Зевса, 
Сходишь с Олимпа? К чему ты стремима сим пламенным духом?    {25} 
Или склонить аргивянам неверную брани победу 
Хочешь? Троян погибающих ты никогда не жалеешь? 
Но прийми ты совет мой, и то благотворнее будет: 
Нынешний день прекратим мы войну и убийство народов; 
После да ратуют снова, доколе священного града,    {30} 
Трои, конца не увидят, когда уже столько приятно 
Вашему сердцу, богини великие, град сей разрушить". 

   Быстро воззвала к нему светлоокая дочь Эгиоха: 
"Так, дальновержец, да будет с подобною думою в сердце 
Я низошла от Олимпа, к сраженью троян и ахеян.    {35} 
Но возвести, прекратить ратоборство их как ты намерен?" 

   Снова богине ответствовал царь Аполлон сребролукий: 
"Гектора мы, укротителя коней, отважность возвысим. 
Пусть Приамид вызывает храбрейших героев данайских 
Выйти один на один и сразиться решительной битвой;    {40} 
Сим оскорбленные меднопоножные мужи данаи 
Сами возбудят бойца одноборствовать с Гектором славным". 

   Так говорил,- и склонилася дочь светлоокая Зевса. 
Сын Приамов, Гелен прорицатель, почувствовал духом 
Оный совет, обоим "божествам совещавшим приятный,    {45} 
К Гектору брату предстал и так говорил воеводе: 
"Гектор, пастырь народа, советами равный Крониду! 
Будешь ли мне ты послушен, усердносоветному брату? 
Дай повеление сесть и троянам, и всем аргивянам; 
Сам же меж воинств на бой вызывай, да храбрейший данаец    {50} 
Выйдет один на тебя и сразится решительным боем. 
Ныне тебе не судьба умереть и предела достигнуть; 
Слышал я голос такой небожителей вечно живущих". 

   Так произнес,-и восхитился Гектор услышанной речью, 
Вышел один на средину и, взявши копье посредине,    {55} 
Спнул фаланги троянские; все, успокоясь, воссели. 
Царь Агамемнон равно удержал меднобронных данаев. 
Тою порой Афина Паллада и Феб сребролукий, 
Оба возиесшися, словно как ястребы, хищные птицы, 
Сели на дубе высоком отца молненосного Зевса,    {60} 
Ратями вместе любуясь: ряды их сидели густые, 
Грозно щиты, и шеломы, и острые копья вздымая, 
Словно как Зефир порывистый по морю зыбь разливает, 
Если он вдруг подымается: море чернеет под нею,- 
Ратей ряды таковы и троян, и бесстрашных данаев    {65} 
В поле сидели, и Гектор вещал, между ратями стоя: 
"Трои сыны и ахеяне храбрые, слух преклоните; 
Я вам поведаю, что мне велит благородное сердце: 
Наших условий высокоцарящий Кронид не исполнил, 
Но, беды совещающий, нам обоюдно готовит    {70} 
Битвы, покуда иль вы кренкобашенный град наш возьмете 
Или падете от нас при своих кораблях мореходных. 
Здесь, о ахеяне, с вами храбрейшие ваши герои; 
Тот, у которого сердце со мною сразиться пылает, 
Пусть изойдет и с божественным Гекторем станет на битву.    {75} 
Так говорю я, и Зевс уговора свидетель нам будет. 
Если противник меня поразит сокрушительной медью, 
Сняв он оружия, пусть отнесет к кораблям мореходным; 
Тело же пусть возвратит, чтоб трояне меня и троянки, 
Честь воздавая последнюю, в доме огню приобщили.    {80} 
Если же я поражу и меня луконоеец прославит,- 
Взявши доспехи его, внесу в Илион их священный 
И повешу во храме метателя стрел Аполлона; 
Тело ж назад возвращу к кораблям обоюдувесельным. 
Пусть похоронят его кудреглавые мужи ахейцы    {85} 
И на брегу Геллеспонта широкого холм да насыплют. 
Некогда, видя его, кто-нибудь и от поздних потомков 
Скажет, плывя в корабле многовеслом по черному понту: 
- Вот ратоборца могила, умершего в древ