родолжай, - Фатьме сказал он, - 
Не томи слезами глаз". 
И Фатьма, сдержав рыданья, 
Продолжала свой рассказ: 



"Эту деву молодую 
Всем я сердцем полюбила. 
Привела ее к себе я, 
На подушки посадила 
И оказала ей: "О солнце! 
Ты дитя какой земли? 
Где тебя злодеи эти, 
Милый друг, подстерегли?" 



И в ответ на эти речи 
Дева вся затрепетала, 
Истомленная неволей, 
Безутешно зарыдала. 
Затуманились нарциссы 
Ослепительных очей, 
Сквозь агатовые стрелы 
Слез низринулся ручей. 



Наконец она сказала: 
"Ты мне матери дороже, 
Но мое существованье 
Лишь на вымысел похоже. 
Кто я? Странница простая 
С несчастливою судьбой. 
Не хочу хулить я бога, 
Не откроюсь пред тобой". 



И решила про себя я: 
"Понуждать ее не время, 
Пусть рассеется сначала 
Молодых печалей бремя. 
Успокоится девица 
И расскажет все сама,- 
Кто торопится без толку, 
Сам лишается ума". 



СКАЗАНИЕ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ 


О том, как Фатьма рассказала мужу о своей пленнице. 



Эту деву молодую, 
Станом сходную с алоэ, 
От свидетелей нескромных 
В тайном скрыла я покое. 
Никому не говорила 
Я о пленнице моей, 
Только негр, слуга мой верный, 
Мог входить в покои к ней. 



День и ночь струились слезы 
У неведомой девицы, 
Над пучиной глаз чернильных 
Висли копьями ресницы, 
Чаши слез точили очи, 
И чудесных губ коралл 
Белизну зубов жемчужных, 
Открываясь, оттенял. 



Не нуждалась эта дева 
Ни в шелках, ни в одеяле, 
Т