ше нет тебе спасенья. 
Лишь одну исполни просьбу, 
Лишь одно услышь моленье. 



Та, чьи длинные ресницы, 
Словно копья из агата, 
Окружают лик кристальный 
И чернеют, как ограда, 
Та, чьей гордой красотою 
Сердце брошено в горнило, 
Возлюбив тебя, как брата, 
В путь меня благословила. 



Одолел я путь тяжелый, 
Разыскал тебя в пустыне - 
Ты меня отсюда гонишь, 
Приготовившись к кончине. 
На прощание, молю я, 
Пересиль свое упорство, 
Дай твою увидеть силу 
И твое узнать проворство". 



И, поднявши Тариэла, 
Витязь кликнул вороного. 
Конь приблизился послушный. 
Не сказав в ответ ни слова, 
Тариэл с глубоким вздохом 
Сел на верного коня 
И поехал по долине, 
Низко голову склоня. 



И затих в нем понемногу 
Сердца жар невыносимый. 
Оживился лик кристальный, 
Загорелся взор орлиный. 
Был наездник он отважный, 
И, ездою развлечен, 
Постепенно возвращался 
К многотрудной жизни он. 



Автандил следил за другом, 
Преисполненный участья. 
"Витязь, - он сказал, - я знаю, 
Ты хранишь свое запястье, 
На груди его ты носишь, 
Плачешь, сетуешь над ним... 
Неужели дар царевны 
Так тебе необходим?" 



"Этот дар, - ответил витязь, - 
Дар единственный на свете; 
Смысл моей несчастной жизни 
В драгоценном том предмете. 
Мне дороже всех сокровищ 
Этот дивный талисман, 
Мира целого дороже, 
Рек его, морей и стран", 



Автандил сказал: "Однако 
У чеканщика он куплен, 
Он безжизнен, бессловесен, 
Безучастен, неразумен. 
Ты расстаться с ним не можешь, 
Но Асмат, сестру свою, 
Покидаешь, неразумный, 
В этом гор