и горе, 
Грудь терзало беспокойство. 
Вдруг письмо ко мне прислала 
Черноокая Асмат: 
"Приходи немедля в башню. 
Жду тебя у входа в сад". 






Я поехал, и рабыня 
Мне ворота отворила. 
Не сказала мне ни слова, 
Не смеялась, не шутила. 
Поднялись мы с ней к царевне, 
И увидел я ее - 
Ту, которая пронзила 
Сердце бедное мое. 



Словно юная тигрица, 
Укоризненно и гневно 
На меня теперь взирала 
Омраченная царевна; 
Очи молнии метали, 
Слезы падали на грудь. 
Я поник перед царевной 
И не смел в лицо взглянуть. 



"Ты пришел! - она вскричала. - 
О, изменник вероломный! 
Что стоишь передо мною 
Сокрушенный и безмолвный? 
Ты свою нарушил клятву. 
Бог тебе воздаст сторицей, 
Не позволит он смеяться 
Над покинутой девицей". 



"О царевна! - я воскликнул. - 
В чем вина моя - не знаю. 
Объясни мне, что я сделал 
И за что теперь страдаю?" - 
"Лжец, - ответила царевна, - 
Ты исполнен лицемерья! 
Как в тебе я обманулась, 
И страдаю как теперь я! 



Отдают меня насильно 
За царевича чужого. 
Ты на это согласился, 
Не сказал царю ни слова. 
Слишком скоро позабыл ты 
Про любовь свою и муки. 
Ты хитрил и притворялся, 
Что не вынесешь разлуки. 



Но запомни: кто б отныне 
Нашей Индией ни правил, 
Отступать я не желаю 
От отечественных правил. 
Я - царевна, царской крови 
Чужеземца уничтожу, 
И тебя предам я смерти, 
Вероломного вельможу!" 



Слово гневное услышав, 
Посмотрел на деву вновь я, 
И зажглась во мне надежда. 
На ковре, у изголовья, 
Виден был Коран открытый, 
Он лежа