баются друг другу 
И подходят к Ростевану. 
Говорит Сограт с улыбкой: 
"О владыка, что с тобою? 
Почему твой лик прекрасный 
Затуманился тоскою? 



Ты, наверно, вспоминаешь 
О сокровищах своих,- 
Дочь твоя, не зная меры, 
Раздала народу их. 
Лучше было бы, пожалуй, 
Не сажать ее на царство, 
Чем казну пускать на ветер, 
Разоряя государство". 



"Смел ты, визирь! - отвечая, 
Засмеялся царь-отец. - 
Клеветник и тот не скажет, 
Что арабский царь - скупец, 
Вспоминая о минувшем, 
Потому я огорчился, 
Что никто науке ратной 
От меня не научился. 



Слушай, визирь мой отважный, 
Слушай, дочка Тинатина: 
Все имел я в этом мире, 
Только не дал бог мне сына. 
Сын сравнялся бы со мною, 
А теперь по воле бога 
Лишь один военачальник 
На меня похож немного". 



Слово царское услышав, 
Улыбнулся Автандил. 
"Ты чему смеешься, витязь?" - 
Царь, нахмурившись, спросил. 
"Царь, - ответил юный витязь, - 
Дай сперва мне обещанье, 
Что меня ты не осудишь 
За обидное признанье. 



Царь, напрасно ты кичишься 
Перед целою страной, 
Что никто в науке ратной 
Не сравняется с тобой. 
Мне известна в совершенстве 
Вся военная наука. 
Если хочешь, будем спорить, 
Кто вернее бьет из лука". 



Ростеван, смеясь, воскликнул: 
"Принимаю вызов смелый! 
Пусть устроят состязанье, 
А уж там что хочешь делай. 
Повинись, пока не поздно, 
А не то, побитый мною, 
Трое суток ты проходишь 
С непокрытой головою". *3 



Снова царь развеселился, 
И смеялся, и шутил. 
Вместе с ним смеялся визирь 
И отважный Автандил. 
Увидав царя веселым, 
Гости вмиг повеселели, 
Снова яства задымились, 
Снова кубки зашипели. 



И как только н