Героя, что на месть свой опояшет стан
И голову снесет обоим тем злодеям,
Как и они ее невинному снесли.
Когда увижу то, тогда готов я буду
Сойти туда, где стан измерит мне земля”.
Так плакал Феридун и горькие лил слезы
До тех пор, что трава по грудь уж доросла
(Земля была постель, а пыль - его подушка)
И светлый прежде взор покрылся темнотой.
Замкнув врата дворца, уста свои открывши,
С рыданьем он твердил: “О юноша-герой!
Нет, так не умирал никто из венценосцев,
Как умер ты теперь, о славный витязь мой.
Ты Ариманом был бесчестно обезглавлен
И стали пасти львов гробницею твоей”.
Его стенанье, вопль, рыдания и слезы
Лишили и зверей спокойствия и сна.
Мужчины, женщины со всех пределов царства
Стекались по местам в огромные толпы;
Глаза у всех в слезах, а сердце полно крови,
Сидели в горести, в печаль погружены.
И сколько времени они так проводили!
Для всех казалась жизнь со смертью наравне.
А время между тем своей чредой катилось.
Однажды посетил гарем Иреджев шах.
Прошелся Феридун по всем покоям женщин
И лунолицых всех в то время обошел.
Меж ними встретил он прекрасную рабыню;
По имени она звалась Магаферид.
Иредж ее любил, и тут-то оказалось,
Что от него она беременна была:
Периподобная дитя скрывала в лоне,
И рад был этому державный Феридун.
Красавица его исполнила надеждой,
И он лелеял мысль за сына отомстить.
Когда же ей пора настала разрешиться,
То дочь произвела на свет Магаферид;
Надежда близкая отсрочилась для шаха.
Он в радости дитя и в неге воспитал,
Ухаживали все заботливо за нею,
И поднялась она, нежна и высока.
Про эту девушку, с щеками, как тюльпаны,
Сказал бы ты: Иредж от головы до ног.
Вот выросла она и сделалась невестой,
Лицом была, как перл, а волосы, как смоль.
Тогда супругом дед назначил ей Пешенга
И выдал за него. А время шло и шло.
Пешенг, который был сын брата Феридуна,
Происхожденьем был из царственной семьи,
Могучий богатырь от семени Джемшида,
Достойный властвовать на троне и в венце.
Так выдал внучку царь за этого героя;
А время между тем все шло своей чредой.
Как девять месяцев лазурный свод вращался,
Смотри, к чему привел, к какому чуду он.
Рожден был сын тогда луною благородной,
И как достоин был он трона и венца!
Как только вышел он из матернего лона,
Немедленно к царю младенца понесли,
И кто принес его, сказал: “О венценосец!
Порадуйся душой! Взгляни: вот сам Иредж”.
И усмехнулися уста владыки мира;
Казалось, подлинно Иредж родился вновь.
Держа в своих руках прекрасного младенца,
Ко Всемогущему с мольбою он воззвал:
“О, если б зрение опять ко мне вернулось
И Бог мне даровал младенца увидать!”
И вот, о чем Творцу он так молился много,
То дал ему Господь и зренье возвратил.
Как только Феридун вновь светлый мир увидел,
Новорожденного спешил он оглядеть.
“Сей день, - воскликнул он, - благословен да будет!
И пусть врагов моих терзаются сердца!”
Велел вина подать и драгоценный кубок
И светлолицему дал имя Менучехр,
И так проговорил: “Достойный отпрыск вышел
От чистой матери и чистого отца”.
Дитя он так растил, что дуновенью ветра
Над внуком пронестись совсем не дозволял,
И никогда земли ногой не попирала