метил;
                   Видел только, что исчез он,
                   Истомив его борьбою,
                   Что внизу, в ночном тумане,
                   Смутно озеро белеет,
                   А вверху мерцают звезды.

                        Так два вечера, - лишь только
                   Опускалось тихо солнце
                   С неба в западные воды,
                   Погружалось в них, краснея,
                   Словно уголь, раскаленный
                   В очаге Владыки Жизни, -
                   Приходил к нему Мондамин.
                   Молчаливо появлялся,
                   Как роса на землю сходит,
                   Принимающая форму
                   Лишь тогда, когда коснется
                   До травы или деревьев,
                   Но невидимая смертным
                   В час прихода и ухода.

                        На лугу они кружились
                   В пышном зареве заката;
                   Но спустились тени ночи,
                   Прокричала на болоте
                   Громко, жалобно Шух-шух-га,
                   И задумался Мондамин;
                   Стройным станом и прекрасный,
                   Он стоял в своем наряде;
                   В головном его уборе
                   Перья веяли, качались,
                   На челе его сверкали
                   Капли пота, как росинки.

                        И вскричал он: "Гайавата!
                   Храбро ты со мной боролся,
                   Трижды стойко ты боролся,
                   И пошлет Владыка Жизни
                   Надо мной тебе победу!"

                        А потом сказал с улыбкой:
                   "Завтра кончится твой искус -
                   И борьба и пост тяжелый;
                   Завтра ты меня поборешь;
                   Приготовь тогда мне ложе
                   Так, чтоб мог весенний дождик
                   Освежать меня, а солнце -
                   Согревать до самой ночи.
                   Мой наряд зелено-желтый,
                   Головной убор из перьев
                   Оборви с меня ты смело,
                   Схорони меня и землю
                   Разровняй и сделай мягкой.

                        Стереги мой сон глубокий,
                   Чтоб никто меня не трогал,
                   Чтобы плевелы и травы
                   Надо мной не зарастали,
                   Чтобы Кагаги, Царь-Ворон,
                   Не летал к моей могиле.
                   Стереги мой сон глубокий
                   До поры, когда проснусь я,
                   К солнцу светлому воспряну!"
                   И, сказав, исчез Мондамин.

                        Мирным сном спал Гайавата;
                   Слышал он, как пел уныло
                   Полуночник, Вавонэйса,
                   Над вигвамом одиноким;
                   Слышал он, как, убегая,
                   Сибовиша говорливый
                   Вел беседы с темным лесом;
                   Слышал шорох - вздохи веток,
                   Что склонялись, подымались,
                   С ветерком ночным качаясь.
                   Слышал все, но все сливалось
                   В дальний ропот, сонный шепот:
                   Мирным сном спал Гайавата.

                        На заре пришла Нокомис,
                   На седьмое утро пищи
                   Принесла для Гайаваты.