Со слезами говорила,
                   Что его погубит голод,
                   Если пищи он не примет.

                        Ничего он не отведал,
                   Ни к чему не прикоснулся,
                   Лишь промолвил ей: "Нокомис!
                   Подожди со мной заката,
                   Подожди, пока стемнеет
                   И Шух-шух-га громким криком
                   Возвестит, что день окончен!"

                        Плача, шла домой Нокомис,
                   Все тоскуя, опасаясь,
                   Что его погубит голод.
                   Он же стал, томясь тоскою,
                   Ждать Мондамина. И тени
                   Потянулись от заката
                   По лесам и по долинам;
                   Опустилось тихо солнце
                   С неба в Западные Воды,
                   Как спускается зарею
                   В воду красный лист осенний
                   И в воде, краснея, тонет.

                        Глядь - уж тут Мондамин юный,
                   У дверей стоит с приветом!
                   Голова его - в блестящих,
                   Развевающихся перьях,
                   Кудри - мягки, золотисты,
                   А наряд - зелено-желтый.

                        Как во сне, к нему навстречу
                   Встал, измученный и бледный,
                   Гайавата, но бесстрашно
                   Вышел - и бороться начал.

                        И слились земля и небо,
                   Замелькали пред глазами!
                   Как осетр в сетях трепещет,
                   Бьется бешено, чтоб сети
                   Разорвать и прыгнуть в воду,
                   Так в груди у Гайаваты
                   Сердце сильное стучало;
                   Словно огненные кольца,
                   Горизонт сверкал кровавый
                   И кружился с Гайаватой;
                   Сотни солнцев, разгораясь,
                   На борьбу его глядели.
                   Вдруг один среди поляны
                   Очутился Гайавата,

                        Он стоял, ошеломленный
                   Этой дикою борьбою,
                   И дрожал от напряженья;
                   А пред ним, в измятых перьях
                   И в изорванных одеждах,
                   Бездыханный, неподвижный,
                   На траве лежал Мондамин,
                   Мертвый, в зареве заката.

                        Победитель Гайавата
                   Сделал так, как приказал он:
                   Снял с Мондамина одежды,
                   Снял изломанные перья,
                   Схоронил его и землю
                   Разровнял и сделал мягкой.
                   И среди болот печальных
                   Цапля сизая, Шух-шух-га,
                   Издала свой крик тоскливый,
                   Вопль и жалобы и скорби.

                        В отчий дом, в вигвам Нокомис
                   Возвратился Гайавата,
                   И семь суток испытанья
                   В этот вечер завершились.
                   Но запомнил Гайавата
                   Те места, где он боролся,
                   Не покинул без призора
                   Ту могилу, где Мондамин
                   Почивал, в земле зарытый,
                   Под дождем и ярким солнцем.