Возле озера, над тихой,
                   Над прозрачною водою.
                   Видел он, как прыгал Нама,
                   Сыпля брызги, словно жемчуг;
                   Как резвился окунь, Сава,
                   Словно солнца луч сияя,
                   Видел щуку, Маскенозу,
                   Сельдь речную, Окагавис,
                   Шогаши, морского рака.
                   "Гитчи Манито! - вскричал он,
                   Полный скорби безнадежной. -
                   Неужели наше счастье,
                   Наша жизнь от них зависит?"

                        На четвертый день до ночи
                   Он лежал в изнеможенье
                   На листве в своем вигваме.
                   В полусне над ним роились
                   Грезы, смутные виденья;
                   Вдалеке вода сверкала
                   Зыбким золотом, и плавно
                   Все кружилось и горело
                   В пышном зареве заката.

                        И увидел он: подходит
                   В полусумраке пурпурном,
                   В пышном зареве заката,
                   Стройный юноша к вигваму.
                   Голова его - в блестящих,
                   Развевающихся перьях,
                   Кудри - мягки, золотисты,
                   А наряд - зелено-желтый.

                        У дверей остановившись,
                   Долго с жалостью, с участьем
                   Он смотрел на Гайавату,
                   На лицо его худое,
                   И, как вздохи Шавондази
                   В чаще леса, - прозвучала
                   Речь его: "О Гайавата!
                   Голос твой услышан в небе,
                   Потому что ты молился
                   Не о ловкости в охоте,
                   Не о славе и победах,
                   Но о счастии, о благе
                   Всех племен и всех народов.

                        Для тебя Владыкой Жизни
                   Послан друг людей - Мондамин;
                   Послан он тебе поведать,
                   Что в борьбе, в труде, в терпенье
                   Ты получишь все, что просишь.
                   Встань с ветвей, с зеленых листьев,
                   Встань с Мондамином бороться!"

                        Изнурен был Гайавата,
                   Слаб от голода, но быстро
                   Встал с ветвей, с зеленых листьев.
                   Из стемневшего вигвама
                   Вышел он на свет заката,
                   Вышел с юношей бороться, -
                   И едва его коснулся,
                   Вновь почувствовал отвагу,
                   Ощутил в груди усталой
                   Бодрость, силу и надежду.

                        На лугу они кружились
                   В пышном зареве заката,
                   И все крепче, все сильнее
                   Гайавата становился.
                   Но спустились тени ночи,
                   И Шух-шух-га на болоте
                   Издала свой крик тоскливый,
                   Вопль и голода и скорби.

                        "Кончим! - вымолвил Мондамин,
                   Улыбаясь Гайавате, -
                   Завтра снова приготовься
                   На закате к испытанью".
                   И, сказав, исчез Мондамин.
                   Опустился ли он тучкой
                   Иль поднялся, как туманы, -
                   Гайавата не з