сит вверх -- не глазами, но не менее ясно.
     27.  Упорно воображать, как все то, что происходит теперь,
происходило и  прежде;  и  как  будет  происходить  --  так  же
воображать.  Самому ставить перед своими глазами целые действия
или похожие сцены, какие известны  тебе  либо  по  собственному
опыту,  либо  от знания старины -- скажем, весь двор Адриана, и
весь Антонина, и весь двор Филиппа, Александра,  Креза.  потому
что и тогда все было то же, только с другими.
     28.  Представляй  себе,  что всякий, кто чем бы то ни было
опечален или недоволен, похож на поросенка,  которого  приносят
богам, а он брыкается и визжит. Таков и тот, кто лежа в постели
молча  оплакивает,  как  мы  связаны с миром. А еще, что только
разумному существу дано следовать добровольно за  происходящим,
потому что просто следовать -- неизбежно для всех.
     29.  Останавливаясь  по  отдельности на всем, что делаешь,
спрашивай себя, страшна ли смерть тем, что этого вот лишишься.
     30.  Когда  задевает  тебя  чье-нибудь  погрешение,  сразу
перейди  от  него  к  размышлению  о  том, в чем у тебя сходная
погрешность. Например, не полагаешь ли ты, что благо -- деньги,
наслаждение  или  там  слава,  и  так  по  разновидностям.  Ибо
смиришься,  как  только сообразишь, что тот -- подневольный. Ну
что ему поделать? Или отними от него, если можешь, то, что  его
приневолило.
     31.  Увидя Сатирона, представляй себе Сократика или Евтиха
или Гимена;  увидя  Евфрата,  Евтихиона  представляй  себе  или
Сильвана;  если Алкифрона, то Тропеофора, а если Ксенофонта, то
Критона или Севера; на себя же самого поглядев, кого-нибудь  из
Цезарей  представляй  себе,  и  так  в  каждом  случае. А потом
поразмысли: где они теперь? нигде или где-то там. Ты  постоянно
будешь  видеть  в человеческом дым и ничтожество, особенно если
крепко запомнишь, что однажды превратившееся больше никогда  не
будет  в беспредельности времен. Что -- и в чем? Не довольно ли
с  тебя,  если  миролюбиво  преодолеешь  эту  малость?   Какого
вещества,  каких  положений ты избегаешь? Да и что все это, как
не  упражнение  для  ума,   который   благодаря   старательному
рассмотрению  природы  видит то, что есть в жизни? Так держись,
пока не усвоишь себе и это, как усваивает все здоровый желудок,
как  сильный  огонь,  который  из  всего,  что  ни  брось  ему,
сотворяет пламя и сияние.
     32.  Пусть  никому  нельзя будет сказать о тебе по правде,
что не прост или не  добротен.  Нет,  пусть  лжет  всякий,  кто
признает  за  тобой  что-нибудь  такое.  А  это всецело от тебя
зависит, ибо кто мешает быть добротным  и  простым?  Ты  только
считай,  что  тебе  не жить, если таким не будешь. Вот и разуму
решающему ты чужд, пока не будешь таким.
     33. Что можно сделать или наиболее здраво сказать в  таком
деле?  Потому  что,  каково  б оно ни было, можно это сделать и
сказать. И не отговаривайся, будто помеха у тебя.
     Ты  не  прекратишь   стенать   до   тех   пор,   пока   не
прочувствуешь:   каково  для  сладострастника  роскошествовать,
таково для тебя из вещей, которые  тебе  подлежат  и  выпадают,
делать  то,  к  чему расположено человеческое устроение, потому
что за усладу надо признавать все, что можно  делать  сообразно
своей природе. А везде можно. Цилиндру! -- тому не дано нестись
везде  в  своем  движении,  так же и воде, и огню, и всему, чем
управляет природа или неразумная душа  --  очень  у  них  много
преград  и  препон.  А  дух  и  разум  чрез  все, что стоит ему
поперек, может идти так, как ему естественно и желательно.  Так
держи  перед  глазами  ту  легкость,  благодаря  которой  разум
пронесется чрез все, как огонь вверх и камень вниз, как цилиндр
под уклон. Более и не ищи ничего. Ведь  остальные  преткновения
либо  относятся  к  телесному  трупу,  либо,  если сам разум не
признает их и не поддается, не ранят и не делают ровно никакого
зла. Иначе бы всякий, претерпевающий это, сразу бы стал  дурен.
Потому  что  во  всех  других устроениях, что бы ни случилось с
ними дурного, из-за этого сразу делается хуже само  страдающее;
между  тем  человек,  по правде говоря, становится даже лучше и
достоин похвалы, если он правильно распоряжается тем,  что  ему
выпадает.  И  вообще  помни: тому, кто по природе гражданин, не
вредит то, что не вредит городу; городу же не вредит то, что не
вредит закону. А из тех так  называемых  бедствий  ни  одно  не
вредит закону. Ну, а не вредит закону, так ни городу не вредит,
ни гражданину.
     34.   В  кого  вгрызлись  истинные  основоположения,  тому
довольно  и  крайней  малости,  самого  общеизвестного,   чтобы
вспомнить о беспечальности и бесстрашии. Сказал поэт о листьях:
"ветер  одн