--  сарматов. А не насильники ли они все, если
разобрать их основоположения?
     11. Как все превращается  в  другое,  к  созерцанию  этого
найди  подход  и  держись  его  постоянно, и упражняйся по этой
части, потому  что  ничто  так  не  способствует  высоте  духа.
Высвободился из тела и тот, кто сообразив, что вот-вот придется
оставить  все  это  и  уйти  от  человеческого, отдался всецело
справедливости в том, в чем собственная его деятельность,  а  в
прочем,  что  случается,  -- природе целого. А кто о нем скажет
или что за ним признает, или сделает против него, этого он и  в
ум  не  берет,  довольствуясь  следующими двумя вещами: ныне по
справедливости действовать, и ныне ему уделяемое --  любить.  А
всякую  суету  и  старания он отбросил и ничего не желает кроме
того, чтоб, следуя закону, шествовать прямо и,  шествуя  прямо,
следовать богу.
     12.  Что  нужды  разгадывать, когда можно рассмотреть, что
надо  сделать;  и  если   усматриваешь,   то   ступать   вперед
благожелательно,  безоглядочно,  а  если  не  усматриваешь,  то
подождать и прибегнуть к тем, кто лучше  других  посоветует;  а
если  другое  что-нибудь этому мешает, то, исходя из наличного,
подвигаться   вперед   рассудительно,   держась    того,    что
представляется  справедливым.  Ибо лучшее -- достигать этого, и
пусть неудача будет для тебя только в этом. Покойное  и  вместе
подвижное,  легкое  и  вместе стойкое -- таков тот, кто во всем
следует разуму.
     13.  Спрашивать  себя  сразу  по   пробуждении   от   сна:
безразлично ли тебе будет, чтобы другой был справедлив и хорош?
-- Будет  безразлично.  А  не  забыл  ты,  что  эти  вот  люди,
напыщенно раздающие похвалы и хулу другим, таковы вот на ложе и
за столом, и что они делают, чего избегают, за чем гонятся, что
воруют, а то и грабят --  не  руками-ногами,  а  драгоценнейшей
своей  частью,  в  которой,  если  она  того  захочет, являются
верность, стыд, правда, закон и добрый гений.
     14.  Природе,  дающей  все  и  все   забирающей,   человек
воспитанный  и  скромный  говорит:  дай,  что  хочешь; бери что
хочешь. И говорит это не дерзко, а  уважительно  всего  лишь  и
преданно.
     15.  Невелико  уже  то,  что осталось. Живи будто на горе,
потому что все едино --  там  ли,  здесь  ли,  раз  уж  повсюду
город-мир.  Пусть  увидят,  узнают  люди,  что  такое  истинный
человек, живущий по природе. А не терпят, пусть  убьют  --  все
лучше, чем так жить.
     16.  Больше  вообще  не  рассуждать, каков он -- достойный
человек, но таким быть.
     17. Упорно представлять себе всю вечность и все  естество,
и  что все отдельное по сравнению с естеством -- зернышко, а по
времени -- поворот сверла.
     18. Останавливаясь на всяком предмете,  понимать,  что  он
уже  распадается,  превращается  и находится как бы в гниении и
рассеянии; или, как всякая вещь, родится, чтобы умирать.
     19. Каковы те, кто ест, спит,  покрывает,  испражняется  и
прочее;  затем,  каковы  самовластные,  горделивые, досадующие,
порицающие свысока -- а ведь немного перед тем, чему они только
не рабствовали, и чего ради; и как немного спустя  при  том  же
будут.
     20. Каждому благодатно то, что дает общая природа, и тогда
благодатно, когда дает.
     21.  "Жаждет  влаги  земля,  жаждет высокий эфир" -- а мир
жаждет сделать то, чему суждено стать. Вот я и говорю миру, что
жажду и я с тобою. Не потому ли вместо "обычно делает"  говорят
"любит он это делать"?
     22. Либо ты живешь здесь и уже привык, либо уходишь отсюда
и этого  захотел;  либо умираешь и уже отслужил. Кроме этого --
ничего. Благоспокойствуй.
     23. Пусть тебе всегда ясно будет,  что  поле  --  оно  вот
такое,  и  каким  образом  все,  что  здесь  -- то же, что и на
вершине горы, на берегу моря и где  угодно.  Увидишь,  что  все
совершенно  как  у Платона: устроил -- говорит -- себе загон на
горе и доит блеющих.
     24. Ведущее -- что у меня? и каким я же его сейчас  делаю,
и   на   что  такое  сейчас  его  употребляю?  есть  ли  в  нем
сколько-нибудь ума? не отрешилось ли оно,  не  оторвано  ли  от
общества?  не  растеклось,  не  смешалось  ли оно с этой плотью
настолько, чтобы следовать ее разворотам.
     25. Кто бежит от  хозяина  --  беглый  раб.  А  закон  это
хозяин, и беглый раб тот, кто его преступает. Так же и тот, кто
опечален,  кто  сердится  и  кто  опасается чего-то, что стало,
становится, станет -- чего-то, что повелел тот,  кто  управляет
всем,  а  ведь  это  закон,  раз  в  нем  концы всего, что кому
уделено. И следовательно, тот,  кто  опасается,  печалится  или
сердится -- беглый раб.
     26.  Бросил  семя в лоно и отошел, а там уж другая причина
берется действовать, и является дитя. Из  чего  --  какое!  Или
пищу,  бросил  в  глотку,  а  там  уж  другая  причина  берется
производить  ощущения,  устремления  и  вообще  жизнь,  силу  и
сколько  еще всякого. Вот и рассматривать это столь прикровенно
происшедшее и силу эту видеть так же,  как  ту,  что  гнетет  к
земле или вын