ость   и
проницательность.  Так  вот,  держась  этого,   пусть   ведущее
шествует прямо и всем своим владеет.
     56.  А  теперь нужно остаток жизни прожить по природе, как
если бы ты, отжив свое, уже умер.
     57. Любить только то, что  тебе  выпало  и  отмерено.  Что
уместнее этого?
     58.  При  каждом  событии  иметь  перед глазами тех, с кем
случалось то  же  самое,  а  потом  они  сетовали,  удивлялись,
негодовали. А теперь где они? Нигде. Что же, и ты так хочешь? а
не   так,   чтобы   оставить  чужие  развороты  души  тем,  кто
разворачивает или разворачивается, а  самому  всецело  заняться
тем,  как  распорядиться  этими  событиями?  Ведь распорядишься
прекрасно, и это будет твой материал. Только  держись  и  желай
быть  прекрасен  перед самим собой, что бы ты ни делал. И помни
как о том, так и о другом -- небезразлично то, от кого деяние.
     59. Внутрь гляди, внутри источник блага, и он всегда может
пробиться, если будешь всегда его откапывать.
     60. Надо, чтобы и тело было собранным и не разбрасывалось,
будь то в движении или в покое. Ведь  подобно  тому  как  мысль
выражается  на лице, сберегая его осмысленность и благообразие,
так и от всего  тела  должно  требовать  того  же.  И  все  это
соблюдать с непринужденностью.
     61.  Искусство жить похоже скорее на искусство борьбы, чем
танца,  потому  что  надо  стоять  твердо  и  с  готовностью  к

     62.  Внимательно  рассматривать,  кто  они такие, те, чьих
отзывов ты домогаешься, и каково их ведущее. Потому что  ты  не
станешь  бранить  тех,  кто  ошибается  против  своей воли, и в
свидетельстве  их  не  будешь  нуждаться,  когда  заглянешь   в
источники их признания и устремления.
     63.  Сказано:  против  воли  лишается  истины всякая душа.
Точно так же и справедливости, здравомыслия, благожелательности
и всего такого. И ничего нет важнее,  как  вспоминать  об  этом
непрестанно -- будешь со всеми тише.
     64.  При  всякой боли пусть у тебя будет под рукой, что не
постыдна она и что правительницу-мысль хуже не делает, так  как
не  губит  ее  ни  в  ее вещественном, ни в общественном. И при
любой почти боли пусть поможет тебе еще и эпикурово: переносимо
и не вечно, если помнишь о границах и не примысливаешь. Помни и
о том, что  многое,  на  что  мы  сетуем,  втайне  тождественно
страданию -- так с сонливостью, потением, с вялостью к еде. Так
вот,  когда  ты  раздражен  чем-нибудь  таким, говори себе, что
поддался страданию.
     65. Смотри, к нелюдям не относись так, как люди к людям.
     66. Да откуда мы знаем, что душевный склад Телавга не  был
добротнее  Сократова?  Не  довольно  же,  что  кончина  Сократа
славнее, что он бойчее вел беседы с софистами, легче  переносил
ночные  заморозки, а когда приказали привезти саламинца, решил,
что это будет мужественно -- воспротивиться, а  еще  красовался
на  дорогах  --  всем  этим  вполне еще можно заняться, как оно
доподлинно было. Нет, здесь надо рассмотреть  то,  какова  была
душа  Сократа  и  сумел  ли  он довольствоваться тем, чтоб быть
справедливым к людям и праведным перед богами, не досадуя ни на
что  попусту  и  чужому  неведению  не  рабствуя,   ничуть   не
отчуждаясь от того, что уделяет природа целого, и не соглашаясь
на  это словно невыносимое, и телесным страстям не предоставляя
единострастный разум.
     67. Не в такое сцепление замешала  природа,  чтобы  нельзя
было  определить  себе  границу  и себе подчинить все свое: она
очень даже допускает, чтобы человек дошел до  божеского  и  при
том остался не узнан как таковой. Об этом всегда помни, а еще о
том,  как  мало  надо,  чтобы  жить  счастливо. Так что если ты
изверился в своем знании диалектики или природы, не отказывайся
из-за этого  быть  благородным,  почтительным,  общественным  и
послушным богу.
     68.  Прожить неприневоленно в совершенном благодушии, хотя
бы кричали о тебе, что им вздумается. хотя бы  звери  раздирали
члены  вот  этого  вокруг  тебя  наросшего  месива.  Ведь разве
что-нибудь  мешает  мысли  сохранять  свою  тишину,   благодаря
истинному   суждению   об   окружающем,   а   также  готовности
распоряжаться именно тем, что ей выдалось? Так, чтобы  суждение
говорило  тому,  чтб  ему  выпадает:  ты -- естественно, хотя и
покажешься не таким; а то, что распоряжается, говорило бы тому,
что ему подпадает: а вот и  ты,  потому  что  для  меня  всегда
именно  настоящее  предмет  разумной  и общественной доблести и
вообще искусства челове