никакие
заслуги  гражданина,  домогавшегося  этого  титула,  не  могли  спасти  его   
от
заслуженного наказания.
     Помимо всего прочего, города, в которых у власти стоит народ,  за  
короткое
время сильно расширяют свою территорию, много больше,  чем  те,  которые  
всегда
находились под властью одного государя.  Так было с Римом после изгнания из 
него
царей; так было с Афинами после освобождения  их  от  Писистрата.  Причина  
тому
может быть только одна: народное правление лучше правления самодержавного.
     Я не хочу, чтобы этому моему  мнению  противопоставлялось  все  то,  о  
чем
говорит нам историк в вышеупомянутой фразе или в каком-нибудь другом месте,  
ибо
если мы сопоставим все беспорядки, произведенные народом, со всеми беспорядками,

учиненными государями, и все славные деяния народа со  всеми  славными  
деяниями
государей, то мы увидим, что народ много превосходит государей и в  добродетели,

и  в  славе.  А  если  государи  превосходят  народ  в  умении  давать   законы,

образовывать гражданскую жизнь, устанавливать новый строй и новые учреждения, 
то
народ столь же превосходит их в умении сохранять учрежденный строй. Тем самым 
он
приобщается  к  славе  его  учредителей.
     Одним словом, дабы заключить мои рассуждения о  сем  предмете,  скажу,  
что
много было долговечных монархий и много было долговечных республик; тем и 
другим
потребно было подчинение законам, ибо государь, который способен делать все, 
что
ему заблагорассудится, - безумен, народ же, который способен делать все, что 
ему
угодно, - не мудр.  Однако если мы  сопоставим  государя,  уважающего  закон,  
с
подчиняющимся законам народом, то убедимся, что у народа доблести больше, чем  
у
государя.  Если же мы сопоставим  необузданного  государя  с  тоже  
необузданным
народом, то увидим, что и в этом случае народ допускает менее серьезные  ошибки,

для исправления  которых  необходимы  более  легкие  средства.  Ведь  
достаточно
доброму человеку поговорить с разнузданным и мятежным  народом,  и  тот  тут  
же
опять встанет на правый путь.  А с дурным  государем  поговорить  некому  -  
для
избавления от него потребно железо.  По этому можно судить о степени 
серьезности
заболевания.  Раз для излечения болезни народа довольно слов,  а  для  
излечения
болезни государя необходимо хирургическое вмешательство, то не найдется  никого,

кто не признал бы, что там, где лечение  труднее,  допущены  и  более  
серьезные
ошибки.
     Когда народ совершенно сбрасывает с себя всякую  узду,  опасаться  надо  
не
безумств, которые он творит, и не нынешнего зла страшится, - бояться надо  того,

что из этого может  произойти>  ибо  -общественные  беспорядки  легко  
порождают
тирана. С  дурными  государями  происходит  как  раз  обратное:  тут  страшатся
теперешнего зла и все надежды возлагают на будущее; люди успокаивают  себя  тем,

что сама дурная жизнь  государя  может  возродить  свободу.  Итак,  вот  к  
чему
сводится различие между народом и государем: это отличие существующего от  того,

что будет существовать.
     Жестокость народных масс направлена против тех, кто, как  опасается  народ,

может посягнуть на общее благо; жестокость государя направлена против тех,  кто,

как  он  опасается,  может  посягнуть  на  его  собственное,    лич