ежутки  времени,  что  затем  он  уже  сам  
смог
сделаться Консулом еще три раза.  Против подобной беды у  Знати  не  было  
иного
средства, как начать поддерживать Суллу.  Сделав его главой своей партии,  
Знать
развязала  гражданскую  войну  и,  пролив  много  крови,    испытав    
различные
превратности судьбы, одержала в ней верх.
     Те же самые распри возникли во времена Цезаря  и  Помпея:  Цезарь  
сделался
главой партии Мария, а Помпеи - Суллы. В схватке между ними верх одержал Цезарь.

Он был первым тираном  в  Риме.  После  него  город  этот  никогда  уже  не  
был
свободным.
     Вот какое начало и вот какой конец имел аграрный закон.  В другом месте  
мы
доказывали, что вражда между Сенатом и Плебсом поддерживала в Риме свободу,  
ибо
из, вражды сей рождались законы, благоприятные свободе.  И  хотя,  как  кажется,

результаты аграрного закона противоречат подобному выводу, я  все-таки  заявляю,

что не намерен из-за этого  отказываться  от  своего  мнения.  Ведь  жадность  
и
надменное честолюбие грандов столь велико, что, если город не обуздает их 
любыми
путями и способами, они быстро доведут этот город до  погибели.  Распрям  
вокруг
аграрного закона понадобилось триста лет для того, чтобы сделать Рим рабским, 
но
Рим был бы порабощен много скорее, если бы плебеи с помощью аграрного  закона  
и
других своих требований постоянно не сдерживали жадность и  честолюбие  нобилей.

Ибо римская Знать всегда без большого шума  уступала  плебеям  почести,  но  
как
только дело дошло до имущества, она бросилась защищать его  с  таким  упорством,

что плебеям, дабы удовлетворить  собственные  аппетиты,  пришлось  прибегнуть  
к
вышерассмотренным чрезвычайным мерам.
     Зачинщиками этих беспорядков были Гракхи, каковых следует хвалить скорее 
за
их намеренья, нежели за их рассудительность.  Ведь желать уничтожить возникшие 
в
городе непорядки и принимать ради этого закон, имеющий большую обратную силу,  
-
дело весьма неблагоразумное. Поступить так - об этом много уже говорилось выше 
-
значит только ускорить то самое зло, к которому ведут названные непорядки.  
Если
же повременить и выждать, зло либо придет позднее, либо, со  временем,  
исчезнет
само собой.

Глава LV
                    О ТОМ, КАК ЛЕГКО ВЕДУТСЯ ДЕЛА В ГОРОДЕ,
               ГДЕ МАССЫ НЕ РАЗВРАЩЕНЫ, А ТАКЖЕ О  ТОМ, ЧТО ТАМ,
                  ГДЕ СУЩЕСТВУЕТ РАВЕНСТВО, НЕВОЗМОЖНО СОЗДАТЬ
                       САМОДЕРЖАВИЕ, ТАМ ЖЕ, ГДЕ ЕГО НЕТ,
                         НЕВОЗМОЖНО УЧРЕДИТЬ РЕСПУБЛИКУ

     Несмотря на то что выше мы довольно подробно рассуждали о том, чего 
надобно
опасаться городам  развращенным  и  на  что  им  можно  надеяться,  мне  все  
же
представляется нелишним рассмотреть решение Сената  относительно  обета  
Камилла
отдать Аполлону десятую часть добычи, захваченной у вейентов.  Добыча эта 
попала
в руки римского Плебса и, так как не  было  никакой  возможности  ее  сосчитать,

Сенат издал постановление о том, чтобы каждый  выложил  в  общий  котел  
десятую
часть того, что им было награблено.  И хотя решение  это  не  было  проведено  
в
жизнь, ибо Сенат впоследствии нашел средство по-другому  ублажить  Аполлона,  
не
чиня обиды Плебсу, оно все-таки показывает, насколько Сенат верил в  
добродетель
плебеев, полагая, что не найдется ни одного из них, кто не представил  бы  
ровно
столько добычи, сколько предписывалось названным сенатски