республику,  ему  надо  
будет
прежде всего поразмыслить над тем, желает ли он, чтобы  она  расширила,  
подобно
Риму, свои границы и могущество или же чтобы она осталась в  узких  пределах.  
В
первом случае необходимо устроить ее, как Рим, и дать самый широкий простор  
для
смут  и  общественных  несогласий,  ибо  без  большого  числа  и  притом  
хорошо
вооруженных граждан республика никогда не сможет вырасти или, если она вырастет,

сохраниться Во втором случае ее можно устроить наподобие Спарты  и  Венеции;  
но
так как территориальное расширение - яд для подобных республик, надо,  чтобы  
ее
учредитель всеми возможными средствами запретил ей завоевания,  ибо  завоевания,

опирающиеся на слабую республику, приводят к ее крушению.  Так было со Спартой 
и
с Венецией.  Первая из них, подчинив  себе  почти  всю  Грецию,  обнаружила  
при
ничтожной неудаче  непрочность  своих  основ:  восстания  в  греческих  городах,

последовавшие за восстанием в Фивах, поднятым Пелонидом, полностью сокрушили 
эту
республику.  То же самое случилось и с  Венецией:  захватив  значительную  
часть
Италии - в большинстве случаев  не  посредством  войн,  а  благодаря  деньгам  
и
хитрости, - она, как только ей пришлось доказать свою силу, в один день 
утратила
все.
     Я готов поверить, что можно создать долговечную республику, придав ей 
такой
же внутренний строй, какой был в Спарте или в Венеции; чтобы  помещалась  она  
в
укрепленном месте и обладала такой силой, что никто не считал бы  возможным  
тут
же ее уничтожить; а с другой стороны, чтобы она не была настолько могущественна,

дабы внушать страх своим соседям.  В этом случае она могла бы долго 
наслаждаться
своим строем.  Ведь война против того или  иного  государства  ведется  по  
двум
причинам: во-первых, для того чтобы стать его господином, во-вторых, из  боязни,

как бы оно на тебя не  напало.  Обе  эти  причины  почти  полностью  
устраняются
вышесказанным способом. Если республику, хорошо подготовленную к обороне, 
трудно
будет одолеть, то, как я полагаю, вряд ли случится, чтобы кто-нибудь задумал  
ее
завоевывать.  В то же время, если она не будет выходить из своих пределов и 
опыт
докажет, что она лишена честолюбия, никто из страха за себя не начнет против 
нее
войну, особливо если конституция или специальный закон будут запрещать ей 
захват
чужих территорий.
     Я твердо  верю,  что,  имейся  возможность  сохранить  состояние  
подобного
равновесия, в городе  установилась  бы  истинная  политическая  жизнь  и  
полное
спокойствие. Однако поскольку все дела человеческие находятся в движении, то, 
не
будучи в состоянии оставаться на месте,  они  идут  либо  вверх,  либо  вниз,  
и
необходимость вынуждает тебя к тому, что отвергает твой разум.  Так  что,  
когда
республику, не  приспособленную  к  территориальным  расширениям,  
необходимость
заставляет расшириться, она теряет свои основы  и  гибнет  еще  быстрее.  Но,  
с
другой стороны, если бы Небо оказалось к ней  столь  благосклонным,  что  ей  
не
пришлось бы  вести  войну,  праздность  сделала  бы  ее  либо  изнеженной,  
либо
раздробленной.  То и другое вместе или порознь стало  бы  причиной  ее  падения.

Потому, так как невозможно, по-моему,  ни  добиться  названного  равновесия,  
ни
избрать средний путь, надо при учреждении республики дума