во  и  
неравенство
общественных положений; там  все  были  равно  бедны;  плебеи  не  обладали  
там
честолюбием, ибо высокие общественные должности  в  городе  распространялись  
на
немногих граждан и Плебс не подпускался к ним даже близко; аристократы же  
своим
дурным  обращением  никогда  не  вызывали  у  плебеев  желания  завладеть  
этими
должностями.  Такое положение было создано спартанскими Царями, которые, 
обладая
самодержавной властью и будучи окруженными со всех сторон Знатью, не имели 
более
верного средства для  поддержания  своего  достоинства,  нежели  предоставление.

Плебсу защиты от всякого рода обид.  Благодаря этому Плебс не испытывал страха 
и
не стремился к государственной власти; а так как у него не было  
государственной
власти и он не испытывал страха, то тем самым не  возникло  соперничества  
между
ним и Знатью, отпала причина для смут,  и  Плебс  и  Знать  могли  долгое  
время
сохранять  единство.  Два  важных  обстоятельства  обусловливали  это  
единство:
во-первых,  в  Спарте  было  мало  жителей,  и  поэтому  они  могли  
управляться
немногими; во-вторых, не допуская в  свою  республику  иноземцев,  спартанцы  
не
имели случая ни развратиться, ни до такой степени  увеличиться  численно,  
чтобы
для них стало невыносимым управляющее ими меньшинство.
     Таким образом, приняв все это во внимание, ясно,  что  законодателям  Рима,

дабы в Риме установилось такое же спокойствие, как в вышеназванных  республиках,

необходимо было сделать одно из двух: либо, подобно венецианцам, не 
использовать
плебеев на войне, либо, подобно спартанцам,  не  допускать  к  себе  чужеземцев.

Вместо этого они делали и то и другое, что придало Плебсу  силу,  увеличило  
его
численно и предоставило ему множество поводов для учинения смут.  Однако если 
бы
римское государство было более спокойным, это повлекло  бы  за  собой  
следующее
неудобство: оно оказалось бы также более слабым, ибо отрезало  бы  себе  путь  
к
тому величию, которого оно  достигло.  Таким  образом,  пожелай  Рим  
уничтожить
причины смут, он уничтожил бы и причины, расширившие его границы.
     Если  вглядеться  получше,  то  увидишь,  что  так  бывает  во  всех  
делах
человеческих: никогда невозможно избавиться от одного неудобства,  чтобы  
вместо
него не возникло  другое.  Поэтому,  если  ты  хочешь  сделать  народ  
настолько
многочисленным  и  хорошо  вооруженным,  чтобы  создать  великую  державу,  
тебе
придется наделить его такими качествами, что ты потом уже не  сможешь  
управлять
им  по  своему  усмотрению.  Если  же  ты  сохранишь  народ  малочисленным   
или
безоружным, дабы иметь возможность делать с ним все, что  угодно,  то  когда  
ты
придешь к власти, ты либо  не  сможешь  удержать  ее,  либо  народ  твой  
станет
настолько труслив, что ты сделаешься жертвой первого же, кто  на  тебя  нападет.

При каждом решении надо смотреть, какой выбор представляет меньше  неудобств,  
и
именно его считать наилучшим, ибо никогда не бывает так, чтобы все шло без 
сучка
без задоринки.
     Рим, таким образом, мог по образу  Спарты  установить  у  себя  
пожизненную
власть государя и учредить небольшой Сенат, но, желая создать  великую  державу,

он не мог, подобно Спарте, не увеличивать число своих граждан; по  этой  
причине
пожизненный Царь и малочисленный Сенат мало способствовали бы его единству.
     Вот почему, если кто пожелает заново учредить