Взгляни, вот яма тарантула! Не хочешь ли ты посмотреть  на
него самого? Вот висит его сеть -- тронь, чтобы она задрожала.
     Вот  идет  он  добровольно:  здравствуй,  тарантул! Черным
сидит на твоей спине твой  треугольник  и  примета;  и  я  знаю
также, что сидит в твоей душе.
     Мщение  сидит в твоей душе: куда ты укусишь, там вырастает
черный струп; мщением заставляет твой яд кружиться душу!
     Так   говорю   я   вам   в   символе,   вы,   проповедники
равенства, заставляющие кружиться души! Тарантулы вы для
меня и скрытые мстители!
     Но я выведу ваши притоны на свет; поэтому и смеюсь я вам в
лицо своим смехом высоты.
     Поэтому  и рву я вашу сеть, чтобы ярость ваша выманила вас
из вашей пещеры лжи и чтобы месть ваша выскочила  из-за  вашего
слова "справедливость".
     Ибо,  да будет человек избавлен от мести -- вот для
меня мост, ведущий к высшей  надежде,  и  радужное  небо  после
долгих гроз.
     Но   другого,   конечно,   хотят   тарантулы.  "По-нашему,
справедливость будет именно в том, чтобы мир был полон  грозами
нашего мщения" -- так говорят они между собою.
     "Мщению  и  позору  хотим  мы предать всех, кто не подобен
нам" -- так клянутся сердца тарантулов.
     И еще: "Воля к равенству -- вот что  должно  стать  отныне
именем для добродетели; и против всего власть имущего поднимаем
мы свой крик!"
     Проповедники равенства! Бессильное безумие тирана вопиет в
вас о  "равенстве":  так  скрывается  ваше  сокровенное желание
тирании за словами о добродетели!
     Истосковавшийся мрак, скрытая зависть, быть может, мрак  и
зависть  ваших  отцов  --  вот  что  прорывается в вас безумным
пламенем мести.
     То, о чем молчал отец, начинает говорить в сыне;  и  часто
находил я в сыне обнаженную тайну отца.
     На вдохновенных похожи они; но не сердце вдохновляет их --
а месть.  И если они становятся утонченными и холодными, это не
ум, а зависть делает их утонченными и холодными.
     Их зависть приводит их даже на путь мыслителей;  и  в  том
отличительная  черта  их  зависти,  что всегда идут они слишком
далеко; так что их усталость должна в конце концов засыпать  на
снегу.
     В каждой жалобе их звучит мщение, в каждой похвале их есть
желание   причинить   страдание;  и  быть  судьями  кажется  им
блаженством.
     Но я советую вам, друзья мои: не доверяйте никому,  в  ком
сильно стремление наказывать!
     Это  --  народ  плохого сорта и происхождения; на их лицах
виден палач и ищейка.
     Не  доверяйте  всем  тем,  кто  много  говорят   о   своей
справедливости!  Поистине,  их душам недостает не одного только
меду.
     И если они сами себя называют "добрыми и  праведными",  не
забывайте,  что  им  недостает  только  --  власти, чтобы стать
фарисеями!
     Друзья мои, я не хочу, чтобы меня  смешивали  или  ставили
наравне с ними.
     Есть  такие,  что проповедуют мое учение о жизни -- и в то
же время они проповедники равенства и тарантулы.
     Они говорят в пользу жизни, эти ядовитые пауки,  хотя  они
сидят  в  своих  пещерах,  отвернувшись  от жизни: ибо этим они
хотят причинять страдание.
     Этим они хотят причинять страдание  всем,  у  кого  теперь
власть: ибо у этих преобладает еще проповедь смерти.
     Будь  иначе,  и  тарантулы учили бы иначе: ибо они некогда
были худшими клеветниками на мир и сожигателями еретиков.
     Я не хочу, чтобы меня  смешивали  или  ставили  наравне  с
этими  проповедниками  равенства. Ибо так говорит ко мне
справедливость: "люди не равны".
     И они не должны быть равны!  Чем  была  бы  моя  любовь  к
сверхчеловеку, если бы я говорил иначе?
     Пусть по тысяче мостов и тропинок стремятся они к будущему
и пусть  между  ними  будет все больше войны и неравенства: так
заставляет меня говорить моя великая любовь!
     Изобретателями образов и призраков  должны  они  стать  во
время  вражды  своей,  и этими образами и призраками должны они
сразиться в последней борьбе!
     Добрый и злой, богатый и бедный, высокий и низкий,  и  все
имена  ценностей: все должно быть оружием и кричащим символом и
указывать, что жизнь должна всегда сызнова  преодолевать  самое
себя!