Викариат чувств. 
"И глаза имеют, чтобы слышать", - сказал один старый исповедник, став глухим; 
"а среди слепых тот - царь, у кого самые длинные уши".
224
Критика животных. 
Боюсь, что животные рассматривают человека как равное им существо, которое 
опаснейшим для себя образом потеряло здравый животный ум, - как сумасбродное 
животное, как смеющееся животное, как плачущее животное, как злосчастнейшее 
животное.
225
Естественные.
"Зло всегда производило большой эффект! А природа зла! Посему будем 
естественны!" - так в глубине души заключают великие эффектолюбцы 
(Effekthascher) человечества, которых слишком часто причисляют к великим людям.
226
Недоверчивые люди и стиль. 
Мы говорим самые сильные вещи просто, предполагая, что окружающие нас люди 
верят в нашу силу: подобное окружение воспитывает "простоту стиля". 
Недоверчивые говорят выразительно: недоверчивые поступают выразительно
227
Ошибка, осечка. 
Он не может владеть собою - и отсюда заключает женщина, что им легко овладеть, 
и расставляет вокруг него свой аркан; бедняжка, вскоре она будет его рабой.
228
Против посредников.
Кто хочет посредничать между двумя решительными мыслителями, отмечен 
посредственностью: у него нет глаз для того, чтобы видеть единственное в своем 
роде; неразборчивость на лица и уравниловка - признак слабого зрения.
229
Упрямство и верность. 
Он из упрямства крепко держится чего-то, что теперь стало для него совершенно 
ясным, - и это он называет "верностью".
230
Нехватка молчаливости. 
Все его существо неубедительно, - это происходит оттого, что он ни разу не 
промолчал ни об одном хорошем поступке, который он совершил.
231
"Основательные". 
Тугодумы познания полагают, что медлительность свойственна познанию.
232
Сновидения. 
Снится - или ничего, или что-то интересное. Нужно учиться и бодрствовать так 
же: или никак, или интересно.
233
Опаснейшая точка зрения. 
То, что я сейчас делаю или допускаю, столь же важно для всего грядущего, как и 
величайшее событие прошлого: в этой чудовищной перспективе воздействия все 
поступки оказываются одинаково великими и малыми.


234
Утешительная речь музыканта. 
"Твоя жизнь не звучит для людских ушей: для них ты живешь немой жизнью, и вся 
тонкость мелодии, вся нежная решительность в последствиях или намерениях 
ускользает от них. Правда, отсюда не следует, что ты пойдешь по широкой улице с 
полковой музыкой, - но это не дает никаких прав добрым людям говорить, что 
твоему образу жизни недостает музыки. Имеющий уши, да слышит".
235
Ум и характер. 
Иного возвышает его характер, но ум его остается несоразмерным с этой верши ной,
 - бывает и наоборот.
236
Чтобы двигать массами. 
Не должен ли тот, кто хочет двигать массами, быть актером самого себя? Не 
должен ли он сперва перевести себя самого на гротескно-ясный язык и исполнить 
всю свою личность и свое дело столь огрубленным и упрощенным образом?
237
Вежливый. 
"Он так вежлив!" - Да, у него всегда при себе лакомый кусочек для Цербера, и он 
так труслив, что каждого принимает за Цербера, и тебя, и меня, - вот и вся его 
"вежливость".
238
Без зависти. 
Он начисто лишен зависти, но в этом нет никакой заслуги: ибо он хочет завоевать 
страну, в которой еще никто не бывал и которую едва ли кто-нибудь видел.
239
Безрадостный. 
Одного безрадостного человека вполне достаточно, чтобы надолго испортить 
настроение и омрачить небо целому семейству; и лишь чудом случается, что 
таковой отсутствует! - Счастье - далеко не столь заразная болезнь; отчего это