происходит?
240
У моря. 
Я не стал бы строить себе дома (и в этом даже мое счастье, что я не 
домовладелец!). Но если бы пришлось, я бы выстроил его, подобно многим римлянам,
 у самого моря - мне хотелось бы немного посекретничать с этим прекрасным 
чудовищем.
241
Творение и художник. 
Этот художник тщеславен, и не более того: в конце концов его творение есть лишь 
лупа, которую он предлагает каждому, кто всматривается в него.
242
Suum cuique. 
Как ни велика алчность моего познания, я могу брать у вещей только то, что уже 
мне принадлежит, - владения других продолжают оставаться в вещах. Позволительно 
ли человеку быть вором или разбойником!
243
Происхождение "хорошего" и "плохого". 
Улучшение изобретает только тот, кто способен чувствовать: "это не хорошо".
244
Мысли и слова. 
Даже свои мысли нельзя вполне передать словами.
245
Похвала через выбор. 
Художник выбирает свои сюжеты: это его манера хвалить.
246
Математика. 
Мы хотим внести тонкость и строгость математики во все науки, поскольку это 
вообще возможно; мы желаем этого не потому, что рассчитываем таким путем 
познавать вещи, но для того, чтобы установить этим наше человеческое отношение 
к вещам. Математика есть лишь средство общего и высшего человековедения.
247
Привычка. 
Всякая привычка делает нашу руку более остроумной, а наше остроумие менее 
проворным.
248
Книги. 
Какой толк в книге, которая даже не уносит нас от всех книг?
249
Вздох познающего. 
"О, эта моя алчность! В этой душе нет никакой самоотверженности - скорее, 
ненасытная самость, которая тщится из многих индивидов как бы видеть своими 
глазами и как бы хватать своими руками, - самость, стягивающая к себе все 
прошлое и не желающая потерять что-либо из того, что могло бы вообще 
принадлежать ей! О, это пламя моей алчности! О, если бы я возродился в сотне 
существ!" - Кто не знает из опыта этого вздоха, тому неведома и страсть 
познания.
250
Вина. 
Хотя проницательнейшие судьи ведьм и даже сами ведьмы были убеждены в том, что 
они виновны в колдовстве, вины тем не менее не было. Так обстоит дело со всякой 
виной.
251
Неузнанные страдальцы. 
Величественные натуры страдают иначе, чем это воображают себе их почитатели: 
пуще всего страдают они от неблагородных, мелочных вспышек, выводящих их из 
себя в какие-то злые мгновения, короче, от сомнений в собственном величии - и 
вовсе не от жертв и мученичества, которых требует от них их задача. Пока 
Прометей сострадает людям и жертвует собою ради них, он счастлив и велик в себе 
самом; но стоит лишь ему почувствовать зависть к Зевсу и к почестям, 
оказываемым последнему смертными, как он начинает страдать!
252
Лучше должником. 
"Лучше оставаться должником, чем расплачиваться монетой, не носящей нашего 
образа!" - так требует этого наша суверенность.
253
Всегда дома. 
В один прекрасный день мы достигаем нашей цели - и впредь с гордостью указываем 
на проделанный нами долгий путь. В действительности мы не замечали, что мы в 
пути. Нам потому и удалось уйти столь далеко, что мы на каждом месте мнили себя 
дома.
254
Против затруднительного положения. 
Кто всегда глубоко погружен в дело, тот выше всякого затруднительного положения.

255
Подражатели. 
А: "Как? ты не хочешь никаких подражателей?" - Б: "Я не хочу, чтобы мне в 
чем-либо подражали; я хочу, чтобы каждый сам сделал себе то, что делаю я". - А: 
"Следовательно - ?"