свою собственную хижину!"
320
      Богаче и вместе с тем беднее. - Я знаю человека, который с детства привык 
с уважением думать об уме людей, об их нелицемерной преданности умственным 
интересам, об их бескорыстном предпочтении всего признаваемого за истинное и т. 
п. О собственной же голове (о суждении, памяти, уме, фантазии) он имел самое 
скромное и низкое понятие. В сравнении с другими людьми он считал себя за 
ничтожество. Однако с течением времени, благодаря сотне фактов, он вынужден был 
изменить это мнение - к великой, надо полагать, своей радости и к немалому 
удовольствию. Он, действительно, и испытывал эти чувства, но "к ним, говорил он,
 примешивалась такая сильная горечь, какой раньше я никогда не испытывал; так 
как с тех пор, как я стал в умственном отношении более верно ценить себя и 
людей, ум мой кажется мне менее полезным. Я думаю, что вряд ли я могу доказать 
им что-нибудь полезное, так как полезное трудно усваивается умом людей. 
Постоянно передо мною рисуется теперь бездна, отделяющая людей, желающих 
оказать помощь, от нуждающихся в ней, и меня мучит необходимость обладать умом 
только для себя и только самому, насколько возможно, пользоваться им. Но давать 
отраднее, чем иметь. И к чему человеку все богатства, если он находится в 
уединенной пустыне!"
321
      Как следует нападать. - Только у чрезвычайно редких людей вера или 
неверие поддерживается на твердых основаниях, обыкновенно же для того, чтобы 
поколебать веру, нет никакой надобности прибегать к помощи тяжелых орудий. 
Нередко можно достигнуть этого, производя побольше шуму, для чего достаточно и 
простых хлопушек. Против очень тщеславных людей довольно притвориться, будто 
готовишься к сильному нападению; - это убеждает их в серьезном отношении к ним 
и они охотно сдаются.
322
      Смерть. - Уверенность в неизбежности смерти должна была бы подмешивать к 
жизни драгоценную, благоухающую каплю легкомыслия, а вы, аптечные души, сделали 
ее горькой каплей яда, вследствие чего вся жизнь становится противной.
323
      Раскаяние. - Никогда не следует предоставлять полного простора раскаянию, 
а наоборот твердить себе, что раскаиваться - значит к одной содеянной глупости 
присоединять другую. - Если пришлось причинить какой-нибудь вред, то надо 
подумать, как возместить его добром. Если же за свой поступок подвергаешься 
наказанию, то к наказанию следует отнестись так, как к источнику чего-нибудь 
хорошего, как к предостережению, напр., других от такого же глупого поступка. 
Каждый наказанный преступник может смотреть на себя, как на благодетеля 
человека.
324
      Сделаться мыслителем. - Как может кто-нибудь сделаться мыслителем, если 
он по крайней мере трети дня не проводит без людей, без книг и не предаваясь 
страстям.
325
      Лучшее лекарство. - Лучшее средство для больного - немножко поубавить и 
затем прибавить здоровья.
326
      Не касаться! - Есть страшные люди, которые вместо того, чтобы разрешать 
проблему, только путают ее и затрудняют других, желающих заняться ее 
разрешением. Кто не знает, как следует взяться за дело, пусть уже лучше не 
берется за него.
327
      Забытая природа. - Мы говорим о природе и забываем при этом о себе: ведь 
мы сами природа quand meme - следовательно, природа есть нечто более 
совершенное чем то, что мы подразумеваем, говоря о ней.
328
      Глубина и скука. - В глубоких людях, как в глубоких колодцах, все, что в 
них ни попадает, долго не достигает дна. Зрители, которые обыкновенно не 
достаточно долго ждут, легко принимают таких людей за неподвижных и черствых 
или даже за скучных.
329
      Когда наступает время присягнуть себе в верности. - Мы иногда подчиняемся 
такому умственному направлению, которое находится в противоречии со всей нашей 
природой. Долгое время мы геройски боремся против течения и ветра, т. е. в 
сущности против самих себя; нас это утомляет, и мы задыхаемся от усталости. 
Выполняя что-либо, мы уже не чувствуем истинной радости; нам кажется, что 
успехи наши достаются нам слишком дорого. Мало того, даже одерживая победу, мы 
отчаиваемся в плодотворности своей деятельности, в своем будущем. Наконец-то, 
наконец мы сворачиваем в сторону; ветер надувает наши паруса и направляет нас в 
наш фарватер. Какое счастье! Какая является в нас уверенность в победе! Только 
теперь мы сознаем, что мы такое и чего мы хотим; только теперь клянемся мы в 
верности себе и имеем на это право, как люди знающие.
330
      Предсказатели погоды. - Как облака дают нам понятие о направлении ветра 
там, высоко над нами, так самые легкие и свободные умы своим направлением 
возвещают нам наступление вероятной погоды. Ветер в долине и ходячие мнения 
сегодняшнего дня ничего не значат по отношению к будущему, а указывают только 
на то, что уже было.
331