человечество скорбит каждый раз, когда общество в своих целях пользуется 
человеком как средством и приносит его в жертву.
187
      Война, как целебное средство. - Народам, приходящим в упадок и истощение, 
можно было бы посоветовать в виде целебного средства войну, в том случае, 
разумеется, если они еще желают продолжать жить - ведь для излечения сухотки 
народов пригодны только самые зверские средства. Впрочем, вечное желание жить, 
нерешимость умереть - свидетельствуют уже о дряхлости чувств. Чем жизнь полнее 
и деятельнее, тем скорее человек готов отдать ее за любой добрый высокий миг 
блаженства. Народ, который так живет и чувствует, не нуждается в войнах.
188
      Пересадка духовная и телесная как врачебное средство. - Различные 
культуры - все равно, что различные климаты для духа: каждый из них может быть 
вреден для одного организма и полезен для другого. История в целом, как наука о 
различных культурах, есть собственно учение о средствах к излечению, но не 
учение об исцелении. Только тот врач и нужен, который пользуется этим учением и 
на основании его на время или навсегда посылает больного в климат 
соостветствующий его здоровью. - Рекомендовать как универсальное средство для 
излечения одну какую-либо определенную культуру нельзя, так как при этом 
вымерли бы многие в высшей степени полезные породы людей, которые не в 
состоянии дышать ею. История должна находить для них подходящий воздух и по 
возможности сохранять их: ведь люди и отсталых культур имеют свою ценность. В 
целях как духовного, так и телесного исцеления человеку необходимо ознакомиться 
с медицинской географией и определить, какие местности на земле наиболее 
способствуют вырождению, какие развитию болезней и какие, наоборот, 
представляют из себя санаторий. Постепенное, но беспрерывное пересаживанье 
народов, семейств и отдельных лиц их одного климата в другой, более 
благоприятный для них, приведет в конце концов к тому, что наследственные 
физические недуги будут побеждены. Вся земля представит из себя тогда ряд 
санитарных станций.
189
      Древо человечества и разум. - То, чего вы в вашей старческой 
недальновидности опасаетесь как перенаселения земли, представляет для людей, 
полных надежды, задачу: как обратить человечество в дерево, которое осенило бы 
всю землю, в дерево со многими миллиардами цветов, долженствующих принести 
плоды; как подготовить почву, чтобы она могла пропитать это дерево; как 
увеличить недостаточный теперь приток соков и сил в бесчисленных сосудах, чтобы 
их хватило для питания как целого так и отдельных частей. Подобная задача 
служит мерилом полезности или бесполезности современного человека. Задача эта 
безгранично велика и смела: мы все должны стремиться к тому, чтобы не дать 
дереву подгнить раньше времени. Историческому уму удается представить себе всю 
жизнь и все дела человечества в таком же наглядном виде, в каком нам 
представляется жизнь муравьев с их искусными сооружениями. При поверхностном 
суждении можно, пожалуй, допустить, что человечество, как и муравьи, 
руководствуется в своих действиях инстинктом. Но при более строгом исследовании 
мы видим, что народы в течении столетий неутомимо трудятся над изысканием и 
испытанием способов, при посредстве которых можно было бы достигнуть 
наибольшего благосостояния наибольшему количеству людей и даже всему 
человечеству. И сколько бы испытание этих способов ни причиняло вреда отдельным 
лицам, народам, векам, однако вред этот только делает каждый раз отдельных 
людей умнее и через них разумность медленно распространяется на учреждения 
целых времен и народов. Ведь и муравьи заблуждаются и впадают в ошибки; 
человечество в свою очередь, благодаря нелепым способам, может, конечно, прийти 
к истощению и раньше времени погибнуть: ни у тех, ни у других нет верного, 
безошибочного инстинкта, который бы руководил ими. Мы должны скорее взглянуть 
прямо в лицо великой задаче и подготовить почву для царства самого величайшего 
и радостного плодородия, - такова задача разума!
190
      В похвалу бескорыстного и о его происхождении. - Между двумя смежными 
властителями в течение многих лет существовала вражда; враги опустошали друг у 
друга хлебные поля, угоняли скот, сжигали селения, но так как силы противников 
были приблизительно равны, то борьба эта велась без решительного исхода. Третий 
властитель, благодаря замкнутости своих владений, мог держаться некоторое время 
в стороне от этих распрей; однако, имея основание опасаться, что настанет день, 
когда один из его сварливых соседей одержит победу над другим, он с благими 
желаниями торжественно обратился к враждующим и предложил им заключить между 
собою мир; при этом, для того, чтобы придать более веса своему предложению, он 
каждому из противников дал тайно понять, что отныне он будет союзником того, 
кто будет поддерживать мир. Враги сошлись у него и, скрепя сердце, позволили 
ему соединить в знак мира их руки, столь долго бывшие орудием, а часто и 
причиной ненависти; и действительно, они серьезно отнеслись к этой попытке 
сохранить мир. Каждый из противников скоро с изумлением убедился, как быстро 
начинает возрастать благосостояние его страны. Поддерживать мирные торговые 
сношения с соседом оказалось гораздо выгоднее, чем относиться к нему как к 
коварному и нередко торжествующему врагу. Кроме того, если, при мирных 
обстоятельствах, страну постигало непредвиденное бедствие, сосед всегда мог 
оказать помощь в нужде, вместо того, чтобы, как бывало раньше, воспользоваться 
ею ради собственного своего возвышения. Казалось даже, что самый вид людей в 
обеих странах стал лучше, так как взоры у всех прояснились, морщины на лбу 
разгладились, и у всех явилось доверие к будущему, а ничто так благотворно не