Она уже не то, что Брахман; в Брахмане только исчезают эти различие, но, 
поскольку различие положено, он в качестве самостоятельного бога оказывается 
вне его. 
   Первая и существенно всеобщая субъективность не есть совершенно свободная, 
чисто духовная субъективность, она еще подвержена воздействию природы и, 
следовательно, есть всеобщая мощь, но мощь лишь е себе сущая, подобная той, 
которую мы имели до сих пор; в качестве субъективности она есть положенная мощь,
 и постигается так, если в ней видят исключающую, субъективность. 
   Различие мощи в себе и мощи в качестве субъективности заключается в 
следующем: мощь в качестве субъективности есть положенная мощь, она положена в 
качестве для себя сущей мощи. Мы и раньше имели мощь во всех формах. В качестве 
первого основного определение она — грубая мощь, господствующая над только 
сущием, затем она только внутренняя глубина, и различия вступают как 
самостоятельные существования вне ее; 
   они, правда, вышли из нее, но вне ее они самостоятельны, гели постигать их в 
ней, они исчезают. Так, в Брахмане, в этой абстракции, различия исчезают, как 
только самосознание говорит: я—Брахман; тем самым в нем исчезает все 
божественное, все добро, абстракция не имеет содержания, и, поскольку оно 
существует вне ее, оно 
   самостоятельно и неустойчиво. По отношению к особенным существованиям мощь 
есть нечто воздействующее, основа, но она остается лишь внутренней силой и 
воздействует лишь всеобщим способом; то, что создает всеобщая мощь, поскольку 
она есть в себе, есть и всеобщее, сны природы, они принадлежат в себе сущей 
мощи. Эта мощь действует, она есть мощь в себе, ее действие также есть в себе, 
она действует бессознательно, и существования - Солнце, звезды, море, реки, 
люди, животные 
   25 
   и т. д.- выступают как самостоятельные существования, и только их внутренняя 
сущность определена мощью. Мощь может проявиться в этой сфере лишь вопреки 
законам природы; сюда, собственно говоря, может быть отнесена область чуда. 
Однако у индийцев еще нет чудес, так как у них нет разумной, доступной 
рассудочному пониманию природы, в природе нет доступной рассудочному пониманию 
связи, здесь все - чудо, потому нет и чудес. Чудеса могут быть лишь там, где 
бог определен как субъект и действует в качестве субъективности как 
   для себя сущая мощь. 
   Поскольку в себе сущая мощь представляется как субъект, ее образ не имеет 
значения, поэтому ее и представляют себе в виде людей, животных и т. п. 
Утверждение, согласно которому живое воздействует в качестве непосредственной 
мощи, собственно говоря, не может быть опровергнуто, поскольку эта мощь, будучи 
в себе сущей, воздействует невидимо, незаметно. 
   От этой мощи следует отличать реальную мощь, которая и есть субъективность. 
Здесь надо остановиться на двух основных определениях. 
   Первое состоит в том, что субъект тождествен с собой и вместе с тем полагает 
в себе определенные различенные определения. Единый субъект этих различий — 
моменты единого субъекта. Добро есть, таким образом, всеобщее самоопределение, 
которое настолько всеобще, что охватывает ту же лишенную различий область, что 
и сущность, и определение в действительности не положено как определение. 
Субъективности принадлежит самоопределение, и определения, следовательно, 
выступают как множество определений, обладая этой реальностью по сравнению с 
понятием, по сравнению с простым в-самом-себе-бытием субъективности в себе. 
Однако сначала эти определения еще замкнуты в субъективности, [они] суть 
внутренние 
   определения. 
   Второй момент состоит в том, что субъект исключает все остальное, он есть 
негативное отношение себя к самому себе, подобно мощи, но по отношению к 
другому; это другое также может выступить в своей самостоятельности, однако 
положено, что эта самостоятельность только видимость или что существование 
другого, его образование лишь негативно по отношению к мощи субъективности и 
она, следовательно, господствует. Абсолютная мощь 
   26 
   не господствует, в господстве гибнет другое; здесь же оно остается, но 
повинуется и служит средством. 
   Нам надлежит рассмотреть дальнейшее развитие этих моментов. В соответствии с 
характером этого развития ему надлежит оставаться внутри известных границ, 
особенно в силу того, что мы находимся здесь только в сфере перехода к 
субъективности; она еще не выступает свободной, истинной, здесь еще сохраняется 
смешение субстанционального единства с субъективностью. Субъективность, с одной 
стороны, правда, все соединяет, но вместе с тем оставляет еще другое, так как 
она еще не достигла своего полного завершения; поэтому названное смещение еще 
сохраняет недостатки того, с чем оно связано,— недостатки естественной религии. 
Следовательно, если говорить о форме, в которой дух имеет предметом его 
сознания свое самосознание о себе, то эта ступень являет собой переход 
предшествующих форм к более высокой ступени религии. Субъективность еще не есть 
для-себя-сущая и тем самым свободная субъективность, но есть средний термин 
между субстанцией и свободой субъективностью. Поэтому данная ступень 
преисполнена непоследовательности, и задача субъективности в том, чтобы 
очистить себя; это—ступень загадки. 
   В этом брожении встречаются все моменты. Поэтому рассмотрение этой точки 
зрения представляет собой особый интерес — здесь присутствуют в своих основных 
моментах обе ступени: предшествующая ступень естественной религии и