что мы называем мудростью, тоже есть нечто абстрактное, абстрактная 
всеобщность. 
   Реальная цель, которую мы имеем, является первой, она есть божественная цель 
в действительном духе; таким образом, она должна иметь в себе всеобщность, 
должна быть божественно истинной целью в самой себе, имеющей субстанциальную 
всеобщность. Субстанциальная цель в духе состоит в том, что духовные 
индивидуумы знают себя как одно, относятся к себе как к одному, являются 
едиными,— это нравственная цель, она имеет свою почву в реальной свободе, это 
та сторона, в которой выступает практическое, цель в действительном сознании. 
Однако это первая цель, и нравственность здесь еще непосредственно природная; 
целью, таким образом, является семья и семейная связь, цель есть одна эта семья,
 исключающая другие семьи. 
   Реальная, непосредственно первая цель божественной мудрости является, 
следовательно, еще совершенно ограниченной, единичной, [ведь] она первая. Бог 
есть абсолютная мудрость, но еще в смысле мудрости совсем абстрактной, то есть 
цель в божественном понятии еще просто всеобща и тем самым лишена содержания; 
эта неопределенная, бессодержательная цель переходит в наличном бытии в 
непосредственную единичность, в самую полную ограниченность, или, другими 
словами, в – себе - бытие, в котором еще присутствует мудрость, само есть 
непосредственность, пригодность. 
   Реальной целью бога является, следовательно, семья, а именно эта семья, 
многие отдельные семьи — это уже расширение единичности посредством рефлексии. 
Это удивительный, бесконечно жесткий, жестчайший контраст. Бог есть, с одной 
стороны, бог неба и земли, абсолютная мудрость, абсолютное могущество, но в то 
же время цель этого бога столь ограниченна, что содержание этой цели только 
одна семья, только один этот народ. Хотя все народы должны его признать, должны 
славить его имя, но реально осуществленным, действительным делом его является 
только этот народ в его положении, его наличном бытии, в его бытии внутреннем, 
внешнем, политическом, нравственном. Итак, бог есть лишь бог Авраама, Исаака и 
Иакова, бог, который вывел нас из Египта36. Так как бог лишь один, то он и 
выступает только в одном всеобщем духе, в одной семье, в одном мире. Первые 
суть семьи как таковые, выведенные из Египта,— нация; главы се- 
   104 
   мей составляют здесь определенное содержание цели. Таким образом, 
всеобщность является еще природной. Цель ость лишь человеческая и выступает, 
таким образом, как семья. Религия, таким образом, является патриархальной. 
Затем семья разрастается в народ. Народ называется нацией, потому что он 
вначале дан природой; эта ограниченная цель и есть божественная цель, 
исключающая другое. 
   Пятикнижие Моисея начинается с сотворения мира; сразу после сотворения мира 
следует грехопадение, оно касается природы человека как такового. Это всеобщее 
содержание сотворения мира и затем грехопадение, которое выступает как родовой 
человеческий признак, не оказало никакого влияния на то, чем впоследствии стала 
иудейская религия. Это только предсказание, всеобщее содержание которого не 
стало истиной израильского народа. Бог есть лишь бог этого народа, а не всех 
людей, и этот народ есть народ божий. 
   Чтобы сделать более явной связь между всеобщей мудростью бога в себе и 
совершенной ограниченностью его реальной цели, следует еще отметить, что [все] 
это равносильно тому, как если бы человек, желая всеобщего блага и считая его 
своей целью, принципом своих решений и своего поведения сделал бы произвол. Ибо 
это всеобщее благо, эта всеобщая цель не содержит в самой себе другого, 
особенного; но для того, чтобы действовать, эта реальная цель должна иметь 
определенность, которая вне понятия, так как оно еще не имеет в себе никакой 
определенности, еще абстрактно, а поэтому особенность еще не освящена, ибо еще 
не принята во всеобщую цель блага. Если господствуют только всеобщие законы, то 
в политике правит сила, произвол индивидуума; закон реален лишь постольку, 
поскольку он выступает в виде особенных законов, ибо всеобщее живет лишь 
благодаря тому, что принимает форму особенного. 
   Из этой единичной, реальной цели исключены другие пароды. Народ имеет свою 
собственную национальность, он состоит из определенных семейств и их членов, 
принадлежность к народу и тем самым данное отношение к богу основаны на 
рождении. Это, естественно, требует особенного устройства, законов, церемоний, 
богослужения. 
   Единичность развивается далее таким образом, что включает в себя владение 
особенной землей; последняя должна быть поделена между различными семьями и 
есть ничто неотчуждаемое, так что исключительность, о кото - 
   105 
   рой говорилось, получает эмпирически внешнее проявление. При этом вначале 
такая исключительность не отстаивается в полемике, реальность выступает как 
особое владение, как единичное наслаждение этого единичного народа, и отношение 
единичного народа ко всемогущему, все - мудрому Господу находится вне полемики, 
то есть другие пароды тоже могут почитать Господа. Они должны славить Господа, 
но это не есть реальная цель, это лишь косное, непрактическое долженствование. 
Эта реальная цель выступает впервые в магометанстве, где единичная цель 
возвышается до всеобщей и таким образом становится фанатической. 
   Фанатизм, правда, есть и у иудеев, но он обнаруживается только в том случае, 
если опасность грозит их владению, их религии; он тогда обнаруживается, потому 
что только одна эта цель является совершенно исключающей и не допускает 
никакого опосредствования, общности, никакой общей направленности с чем-то 
другим.