этой ступени, они положены, согласно понятию, в их истине. Когда высказывают 
сожаление по поводу такого положения природы, то следует согласиться, что 
прекрасное единение природы и бога пригодно только для фантазии, но не для 
разума. Тем, кого еще возмущает отсутствие бога в природе и кто превозносит 
такое тождество, вряд ли легко или возможно поверить в то, что Ганг, корова, 
обезьяна, море и т. д. являются богом. Здесь, скорее, положено основание к 
рассудочному рассмотрению вещей и их связи. 
   Однако здесь еще отсутствует теоретическая разработка этого сознания, его 
превращение в науку, либо для этого необходим конкретный интерес к вещам и 
сущность 
   96 
   должна быть постигнута не только как всеобщая, но и как определенное понятие.
 При представлении абстрактной мудрости и при наличии единой ограниченной цели 
определенное теоретическое воззрение еще не может иметь места. 
   Отношение бога к миру вообще тем самым определяется как его непосредственное 
явление в мире некоторым единичным, индивидуальным образом для определенной 
цели в некоторой ограниченной сфере, и таким образом появляется определение 
чуда. В более ранних религиях чуда не было: в индуистской все уже с самого 
начала сдвинуто. Определение чуда имеет место только в противоположность 
порядку природы, в противоположность естественным законам, хотя последние еще 
не познаны и налицо только сознание некоторой естественной связи вообще, лишь 
здесь возможно определение чуда; представляется это так, будто бог проявляется 
в некотором единичном [событии], и притом вопреки определению последнего. 
   Истинное чудо в природе есть явление духа, а истинное явление духа есть 
главным образом дух человека и его сознание о разуме природы, сознание того, 
что в этом рассеянии и случайном многообразии присутствуют закономерность и 
разум. Но в этой религии мир выступает как комплекс природных вещей, которые 
естественным образом воздействуют друг на друга, находятся друг с другом и 
рассудочной связи; потребность в чуде существовала до тех пор, пока эта связь 
не была понята как объективная природа вещей, то есть пока явление бога в них 
не мыслилось как вечные, всеобщие естественные законы, а его деятельность — как 
по существу всеобщая. Рассудочная связь, которая впервые постигается на этой 
ступени, есть лишь объективная связь, так что единичное как таковое для себя 
выступает в конечности и тем самым в некотором внешнем отношении. 
   Чудо еще постигается как случайное проявление бога; всеобщее абсолютное 
отношение бога к природному миру есть, напротив, возвышенность. 
   Постигнутый в себе и в своем отношении к себе бесконечный субъект не может 
быть назван возвышенным, ибо, взятый таким образом, он абсолютен в себе и для 
себя и священ. Возвышенность есть лишь явление и отношение этого субъекта к 
миру, так что мир постигается как проявление этого субъекта, но как такое 
проявление, 
   97 
   которое не является утвердительным или, хотя оно и утвердительно, носит 
такой характер, что природное, мирское отрицается как нечто несоответствующее и 
осознается как таковое. 
   Возвышенность и есть, следовательно, такое явление и такая манифестация бога 
в мире, и ее следует определить, таким образом, чтобы это явление 
обнаруживалось как возвышающееся над подобным явлением в реальности. В религии 
красоты значение примирено с материалом, с чувственным образом и с бытием – для 
- другого. Духовное целиком проявляется в этом внешнем образе, последний есть 
знак внутреннего, а это внутреннее полностью познается в его внешнем. 
   Напротив, возвышенность явления одновременно истребляет реальность, материал 
самого этого явления, в своем явлении бог одновременно отличается от явления, 
так что явление определенно сознается как несоответствующее. Следовательно, в 
отличие от богов религии красоты Единый не имеет во внешности явления своего 
для – себя - бытия и существенного наличного бытия, и несоответствие явления не 
есть нечто неосознанное, но четко полагается сознанием как таковое. 
   Поэтому для возвышенности недостаточно, чтобы содержание, понятие было 
чем-то более высоким, чем образ, даже если последний преувеличивается и 
превышает свою меру; в религии возвышенного то, что проявляется, должно также 
властвовать над образом. В индуистской религии образы безмерны, но не 
возвышенны, а искажены, то есть они искажены не настолько, чтобы находить 
выражение всей силы природы в обезьяне или корове, но значение и образ не 
соответствуют друг другу; здесь нет возвышенности, и несоответствие является 
наибольшим недостатком. Следовательно, сила в то же время должна быть положена 
выше образа. 
   Человек с естественным сознанием может иметь передо собой природные вещи, но 
его дух не соответствует такому содержанию, вокруг него нет ничего 
возвышенного; возвышенное дает ему взор, устремленный к небу, который выходит 
за пределы мирского. В этой возвышенности отчетливо проявляется отношение бога 
к природным вещам. Это выражено в знаменитых словах Ветхого завета: 
   «И сказал бог: да будет свет, и стал свет». Это одно из самых возвышенных 
мест Ветхого завета32. Слово требует наименьших усилий, это дуновение здесь в 
то же вре 
   98 
   мя свет, мир света, бесконечное истечение света; таким образом, свет 
низводится до слова, до чего-то преходящего. Далее указывается, что ветер и 
молния—слуги и вестники бога; природа, таким образом, повинуется ему. Сказано: 
«От твоего дыхания возникают миры, перед угрозой твоей бегут они; если ты 
откроешь руку, то насытятся они, сокроешь лицо твое — пугаются они», «задержишь