что я таким образом нахожусь в отношении к некоторому другому; напротив, 
созерцающее созидание, созидание природы входит в понятие жизни, оно есть 
внутреннее действие, внутренняя деятельность, которая не противостоит чему-то 
наличному; 
   91 
   это жизнь, вечное порождение природы, а последняя вообще есть нечто 
положенное, сотворенное. 
   Бог противостоит миру, тотальность его определенного бытия, его отрицания 
противостоит тотальности непосредственного бытия - предпосланное, субъект, 
остающийся абсолютно первым. Здесь основным определением бога является 
относящаяся к самой себе субъективность, в качестве в себе сущей, пребывающей 
субъективности она есть первое. 
   То, что греческие боги, которые суть духовное бытие, возникли, является 
признаком их конечности. В этом состоит их обусловленность, в соответствии с 
которой их природа является их предпосылкой, подобно тому как подобная 
предпосылка необходима для конечного духа природы. 
   В отличие от греческих богов эта субъективность есть абсолютно первое, 
первоначальное; обусловленность здесь снята, но она есть лишь первоначальное, 
она еще не определена и как результат, и как конкретный дух. 
   Если бы созданное абсолютным субъектом был он сам, то в этом различии 
различие в свою очередь было бы снято, первый субъект был бы последним, был бы 
своим собственным результатом. Этого определения у нас еще нет, есть только 
определение, что этот абсолютный субъект есть начало, первое. 
   Третье определение бога в отношении к миру. Сюда относится то, что мы 
называем атрибутами бога. Последние суть его определенность, то есть поскольку 
мы таким образом рассмотрели обособление бога, самоопределение бога, а это 
самоопределение бога - как создание мира, определенное же - как сущий мир, то 
тем самым положено отношение бога к миру, или атрибуты суть само определенное, 
но познанное в понятии бога. 
   Одно - это определенное, познанное как сущее, как не возвращающееся в бога; 
другое есть определенность бога как определение бога; это и есть то, что 
называют атрибутами, отношением бога к миру, и это плохо выражают, когда 
говорят, что мы знаем только об этом отношении бога к миру, а не о самом боге. 
Ибо в отношении бога к миру есть его собственная определенность, а тем самым и 
его собственные свойства. 
   Лишь согласно внешнему, чувственному представлению, нечто существует, и 
существует для себя, так что он нечто отлично его отношение к другому, его 
свойства, 
   92 
   но именно последние и составляют его собственную природу. Способ отношения 
человека к другим - это и есть его природа. Кислота есть не что иное, как 
определенный способ ее отношения к основанию, это и есть природа самой кислоты; 
познавая отношение какого-либо предмета, тем самым познают природу самого 
предмета. 
   Это, следовательно, дурные различия, которые в то же время несостоятельны, 
будучи продуктом рассудка, но знающего их, не понимающего, что он имеет в этих 
различиях. Эта определенность как внешнее, непосредственное, как определенность 
самого бога есть его абсолютная сила, выступающая как мудрость, ближайшими 
моментами которой являются благо и справедливость. 
   Благо в том, что есть мир; бытие ему не подходит, бытие здесь низведено до 
некоторого момента и есть лишь положенное, сотворенное бытие. Это перво - 
деление есть вечное божественное благо: различенное не имеет права быть; 
многообразное и благодаря этому ограниченное, конечное, чье определение состоит 
в том, чтобы не быть, находится вне Единого; в том, что оно все же есть, 
заключается божественное благо; но, как положенное, оно также преходяще, [оно] 
лишь явление. Бытие, истинно действительное, есть лишь бог; бытие, внеположное 
другому, внеположное богу, не имеет никаких прав. 
   Бог может быть творцом в истинном смысле только как бесконечная 
субъективность, тогда он свободен, тогда его определенность, его 
самоопределение может быть свободно отпущено; лишь свободное может 
противопоставить себе свои определения как свободные, отпускать их как 
свободные. Это противопоставление себе, чьей тотальностью является мир, это 
бытие есть благо. Бытие мира есть, однако, лишь бытие силы; другими словами, 
положительная действительность и самостоятельность мира есть не его собственная 
самостоятельность, но самостоятельность силы. Поэтому мир по отношению к силе 
должен представляться как нечто в себе расколотое: с одной стороны, 
многообразие различий, бесконечное богатство наличного бытия, с другой - 
субстанциальность мира, но последняя не принадлежит миру, а есть тождество 
сущности с самой собой. Мир сохраняет себя не для самого, его для – себя - 
бытие есть сила, которая сохраняется в различиях, остается для – себя - бытием 
и тем самым есть сторона бытия мира. Таким образом, мир в себе разделен: 
   93 
   с одной стороны, он есть несамостоятельное, лишенное самости различие, с 
другой - его бытие. 
   Проявление ничтожества, идеальность этой конечности, состоящей в том, что 
бытие не есть истинная самостоятельность, - это проявление как сила есть 
справедливость: в ней конечным вещам предоставляют их право-Благо и 
справедливость не являются моментами субстанции: в субстанции эти моменты 
выступают как сущие и столь же непосредственно как не-сущие — как становящиеся.