прекрасными и особенными целями витает всеобщее как бессубъектная сила, 
лишенная мудрости, неопределенная в себе, — это фатум, холодная необходимость. 
Правда, необходимость есть развитие сущности, развивающей свою видимость в 
форму самостоятельных реальностей, и моменты видимости выступают как 
различенные образы. Но в себе эти моменты идентичны, поэтому они не принимаются 
всерьез, всерьез принимается только судьба, внутреннее тождество различий. 
   с) Третьим моментом является тоже конечная особенная цель, которая в своей 
особенности входит во всеобщность и расширяется до всеобщности, но которая, 
являясь в то же время эмпирически внешней, не есть истинная всеобщность 
понятия; охватывая мир, народы, [она] pacширяет их до всеобщности, но в то же 
время утрачивает определенность, имеет целью холодную, абсолютную, абстрактную 
силу и есть нечто в себе бесцельное. 
   Во внешнем существовании эти три момента представляют собой иудейскую, 
греческую и римскую религии. Сила как субъективность определяет себя как 
мудрость; сообразно некоторой цели, последняя сначала еще неопределенна, 
[затем] появляются особенные цели и, наконец, эмпирически всеобщая цель. 
   Эти религии соответствуют предшествующим, только в обратной 
последовательности. Иудейская религия соответствует персидской, различие между 
ними состоит в том, что с точки зрения иудейской религии определенность есть 
   84 
   внутренняя глубина сущности, целью которой является самоопределение; ранее, 
в предыдущих формах религий, определенность выступала как некоторый природный 
образ; в персидской религии таковым был свет, самое всеобщее, простое, 
физическое, [ведь] свет есть нечто последнее, если исходить из природного 
начала, нечто такое, что можно соединить в единство, подобное мысли; здесь, ч 
иудейской религии, особенность есть просто абстрактная цель, сила, которая есть 
лишь мудрость вообще. У второй точки зрения, в греческой религии, налицо многие 
особенные цели и некоторая сила над ними; в индуистской религии—тоже многие 
природные реальности, а над ними— Брахман, самомышление. Третью точку зрения 
представляет эмпирически всеобщая цель, которая сама лишена самости, — это 
всеразрушающая судьба, а не истинная - субъективность; в соответствии с этим 
сила здесь выступает как единичное эмпирическое самосознание. То же самое мы 
находим в религии китайской, где индивидуум представлен как всеобщее, все 
определяющее—как бог. Первый образ природности есть самосознание отдельное, 
природное; природное начало как единичное есть то, что определено как 
самосознание. Следовательно, порядок есть обратный тому, какой мы видели в 
естественной религии. Первым теперь выступает конкретная в себе мысль, простая 
субъективность, которая затем развивается к определению внутри самой себя; в 
естественной религии первым было природное, непосредственное самосознание, 
которое в конечном счете объединялось в созерцании света. 
   I.РЕЛИГИЯ ВОЗВЫШЕННОГО 
   Общим у этой религии с религией красоты является Идеальность природного, 
которое подчинено духовному, и бог познается как дух для себя, как дух, чьи 
определения разумны, нравственны. Но в религии красоты бог имеет еще и 
особенное содержание, или он есть нравственная сила лишь в явлении красоты, 
следовательно, в таком явлении, которое происходит еще в чувственном материале, 
на почве чувственного материала, материала представлении: эта почва еще не есть 
мысль. Необходимость восхождения к религии возвышенного заключается в том, что 
особенные духовные и нравственные силы из обособленности соединяются в одно — 
духовное — единство. Истиной особенного является всеобщее единство, конкретнее 
   85 
   в себе, поскольку, оно содержит в себе особенное, но содержит его так, что в 
своей сущности выступает как субъективность. 
   Для этой разумности, которая выступает как субъективность, а именно по 
своему содержанию как всеобщая, а по форме [как] свободная, для чистой 
субъективности почвой является чистая мысль. 
   Эта чистая субъективности изъята из природного, а тем самым из чувственного 
независимо от того, будь то внешняя чувственность или чувственное представление.
 Это духовное субъективное единство, и лишь оно заслуживает для нас имени бога. 

   Это субъективное единство есть не субстанция, а субъективное единство; оно 
есть абсолютная сила, а природного выступает лишь как нечто положенное, 
идеальное, несамостоятельное. Это субъективное единство явлено не в природном 
материале, а в мысли; мысль есть способ его наличного бытия, его проявления. 
   Абсолютная сила имеет место также в индуистской религии, но главное здесь в 
том, что она конкретно определена в себе, таким образом, она есть абсолютная 
мудрость Разумные определения свободы, нравственные определения объединены в 
одно определение, в одну цель, и, такта образом, эта субъективность 
определяется как священное. Нравственность, таким образом, определяет себя как 
   священное. 
   Более высокая истина субъективности бога - это не определение прекрасного, 
где содержимое, абсолютно» содержание выступает в виде внеположных друг друга 
особенностей, а определение священного, и отношений обоих определений подобно 
отношению животного к человеку: животные имеют особенный характер, а характер 
всеобщности свойствен человеку; нравственная разумность свободы и для себя 
сущее единство этой разумности есть истинная субъективность, определяющаяся в 
самой се6е. Это - мудрость и святость. Содержание греческих богов нравственные 
силы не святы, потому что они особенные ограниченные. 
   А. Общее определение поняти 
   Абсолютное, бог, определено как единая субъективность, чистая и тем самым в