причины, являются необходимыми; то, благодаря чему они необходимы, само быть 
может лишь случайным, и, таким образом, причины вновь отсылают нас к конечным 
вещам в бесконечной прогрессии. Посылка обрывает эту прогрессию и имеет на это 
полное право. То, что лишь случайно необходимо, вообще шляется необходимым, 
реальная необходимость этому положению противоположна. Связь в общем тоже 
правильна, случайные вещи предполагают абсолютную необходимость, но тип связи 
несовершенен, соединение лишь предполагается, [оно] только требуется. Это связь 
непосредственной рефлексии; случайные вещи ставятся, таким образом на одну 
сторону, а необходимость — на другую чтобы можно было переходить от одного к 
другому, со стороны твердо противопоставлены друг другу. Благодаря прочности 
этого бытия случайные вещи становятся условиями бытия необходимости. Еще 
отчетливее это выражается в меньшей посылке: существуют случайные вещи, 
следовательно, есть абсолютно необходимая причина. Поскольку связь 
осуществляется таким образом, что некоторое сущее обусловливает другое, то 
получается так, как если бы случайные вещи обусловливали абсолютную 
необходимость; одно обусловливает другое, и, таким образом, некоторые вещи 
выступают как предпосылка, условие необходимости. Благодаря этому абсолютная 
необходимость полагается зависимой, так что случайные вещи остаются вне ее. 
   67 
   Истинной связью является та, при которой случайные вещи суть, но их бытие 
равноценно лишь возможности они существуют и исчезают, их предпосылкой является 
процесс единства, их первым моментом является положенностъ вместе с видимостью 
непосредственного наличное бытия, а вторым — то, что они подвергаются отрицанию 
что они, следовательно, в сущности, постигаются как явление. В процессе они 
суть существенные моменты, и, таким образом, можно сказать, что они составляют 
существенное условие абсолютной необходимости. Хотя в конечном мире и начинают 
с этого непосредственного, но в истинном [мире] внешняя необходимость есть лишь 
это явление и непосредственное есть лишь положенное. В этом и заключается 
недостаток такого рода опосредствований, которые считаются доказательствами 
бытия бога. Но содержание истинно, абсолютное должно быть познано как 
абсолютная необходимость. 
   3) Наконец, абсолютная необходимость налицо и в себе самой содержит свободу, 
ибо она как раз и есть связь с самой собой: она есть для себя, не зависит от 
другого ее действие свободно, есть лишь совпадение с самой собой, ее процесс 
есть лишь процесс обнаружения себя самой, а это и есть свобода. В себе 
необходимость свободна, различие составляет только видимость. Мы это видим на 
примере наказания. Наказание приходит к человеку как зло, как насилие, как 
чуждая сила, в которой он не обнаруживает самого себя, как внешняя 
необходимость как нечто внешнее, которое подступает к нему и совершает нечто 
другое, не то, что он сделал; наказание еле дует за его поступок, но это 
наказание есть нечто другое, а не то, чего он хотел. Но если человек познает 
наказание как справедливое, то оно — следствие и закон его собственной воли, 
которые заключены в самом его поступке; именно разумность его поступка является 
ему в виде чего-то другого, он не терпит никакого насилия, а пожинает по 
следствия своего собственного деяния, чувствует себя в нем свободным, и к нему 
возвращается его собственное - право, разумное начало его деяния. Однако 
необходимость содержит свободу лишь в себе; это обстоятельство существенно; она 
есть лишь формальная свобода субъективная свобода; это оттого, что 
необходимость eint не имеет в себе содержания. 
   Поскольку, необходимость есть простое совпадение с самой собой, она есть 
свобода. Мы требуем для нее дви- 
   68 
   жения, обстоятельств и т. д. Это—сторона опосредствования, но поскольку мы 
говорим, что это необходимо, то это единство; что есть необходимо, то есть - 
это простое выражение, результат, в который вылился процесс. Это простое 
отношение к самому себе, нахождение самого себя; необходимость есть самое 
свободное: она ничем не определена, ничем не ограничена, все опосредствования в 
ней вновь сняты. Необходимость есть опосредствование, снимающее само себя, она 
есть в себе свобода. Склонность подчиняться необходимости, в каком виде она 
существовала у греков, а теперь еще существует у магометан28, содержит в себе, 
правда, свободу, но лишь в-себе-сущую, формальную свободу; перед лицом 
необходимости не имеет значения никакое содержание, никакое намерение, никакая 
определенность, и еще и в этом состоит ее недостаток. 
   Необходимость, согласно ее более высокому понятию, реальная необходимость, 
есть именно свобода как таковая, понятие как таковое, или, определяя точнее, 
цель. Необходимость бессодержательна, то есть различие, содержащееся в ней, не 
положено; она представляет собой процесс, который мы видели, а именно простое 
становление, которое только должно содержать различие, и, хотя различие в нем и 
содержится, оно еще не положено. Она есть совпадение с самой собой, правда, 
лишь путем опосредствования, и тем самым различие вообще положено; вначале она 
есть еще абстрактное самоопределение; определенность, особенность должна только 
быть вообще; для того 
   чтобы определенность была действительной, нужно особенность, и различие 
полагать совпавшими с собой и устоявшими против перехода в процессе, 
сохранившимися в необходимости. Должна быть положена определенность, а 
последняя есть то, что совпадает с самой собой, - это сохраняющее себя 
содержание. Совпадение, определенное, таким образом, как сохраняющее себя 
содержание, есть цель. 
   В этом процессе совпадения следует отметить две формы определенности. 
Определенность есть содержание, сохраняющееся неизменным на протяжении всего