Вначале она неопределенна в отношении своей цели, мы еще не знаем, в чем она 
состоит, каковы цели этой силы, и слышим неопределенные утверждения о мудрости 
бога. Бог мудр, но каковы его пути, его цели? Для того чтобы можно было сказать,
 каковы они, должны уже быть на лицо цели в их определенности, то есть они 
должны быть развиты, уже должно быть положено различие их моментов. Здесь же мы 
имеем только определение в соответствии с целями вообще. 
   3) Так как бог реален, то по отношению к нему не может оставаться эта 
неопределенность мудрости, цели должны быть определены. Бог предстал как 
являющийся, действующий в качестве субъекта, а это есть вступление в наличное 
бытие, в действительность. Прежде единство бесконечного и конечного было лишь 
непосредственным, могло быть любой конечной вещью - солнцем, горой, рекой и т. 
д., и реальность была непосредственной. Теперь же [оказалось] необходимым, 
чтобы бог был налицо есть чтобы его цель была определенной. 
   В отношении реальности цели следует отметить два мота. Во-первых, вопрос: 
какова та основа, на которой может существовать эта цель? В качестве внутренней 
цель является лишь субъективной, является только мыслью, представлением; но бог 
в качестве субъективной силы - это не только ведение, намерение и т. д., это 
непосредственное действие. Такой основой реализации, действительности цели 
является самосознание, или конечный дух. Цель есть определение вообще, мы имеем 
здесь только абстрактные, а не развитые определения. Почвой божественной цели 
является, следовательно, конечный дух. Далее, так как мы получили еще только 
определение мудрости вообще, у нас пока нет содержания, нет ближайшего 
определения того, что значит быть мудрым; цель, в себе, в понятии бога еще 
неопределенна, поэтому второй момент заключается в том, чтобы цель стала 
действительной, реализовалась. 
   В ней должно быть, следовательно, определение; но определение еще не развито,
 определение как таковое, развитие, еще не положено в божественной сущности, 
поэтому определение, конечно, внешне являет собой случайную, особенную цель. 
Она есть, но она не определена в божественном понятии, и, поскольку она не 
определена, случайна, она есть целиком ограниченная цель, то есть содержание 
внешне божественному понятию, представ- 
   55 
   ляет собой отличную от него цель, не цель в-себе и для-в-себя-божественную, 
то есть такую, которая была бы для себя развитой и выражала в своей особенности 
определенность божественного понятия. 
   Рассмотрение естественной религии показало нам, что, добро в пей столь же 
всеобще, как и сила, но оно имеет вообще значение субстанциального 
непосредственного тождества с божественной сущностью, и поэтому все вещи благи 
и полны света. Здесь при определении субъективности, для-себя-сущей-силы, цель 
отлична от понятия, и определенность дели именно потому носит случайный 
характер, что различие еще не возвращено в божественное понятие, еще не 
положено равным последнему. Здесь, следовательно, мы имеем лишь такие цели, 
которые еще конечны по своему содержанию и еще не соответствуют божественному 
понятию; таким образом, конечное самосознание вначале является почвой их 
реализации. Таково основное » определение точки зрения, на которой мы сейчас 
стоим. 
   В. Метафизическое понятие этой сферы 
   Мы еще абстрагируемся от представления, а также от необходимости реализации 
понятия; эта необходимость не столько свойственна представлению, сколько, 
напротив, ее требует само понятие. У пас здесь есть метафизическое понятие, 
связанное с формой доказательства бытия бога. Определение метафизического 
понятия отлично от предыдущего, ибо там мы отправлялись от единства 
бесконечного и конечного; бесконечное было абсолютной отрицательностью, силой в 
себе; идея и сущность первой сферы ограничивалась этим определением 
бесконечности. Правда, для нас понятие в той сфере было единством конечного и 
бесконечного, но для самой этой ступени сущность была определена только как 
бесконечное; последнее было основой, а конечное только присоединялось к этому 
бесконечному; именно поэтому сторона определения была природной, потому-то и 
религия называлась естественной, поскольку форма для наличного бытия нуждалась 
в природном существовании. Правда, естественная религия уже обнаружила 
несоответствие непосредственно внешнего внутреннему. В безмерном она вышла за 
пределы непосредственного тождества природного и абсолютного непосредственного 
бытия и сущности. Тогда раздутый до безмерного образ искажен, природное бытие 
   56 
   исчезает и всеобщее начинает становиться для себя. Но бесконечность еще не 
есть имманентное определение и для своего изображения нуждается во внешних, не 
соответствующих ей природных образах. Насколько природное в безмерном положено 
отрицательно, настолько же оно положительно в своем конечном бытии по отношению 
пленному. Иными словами, безмерное бессильно в такой же степени, в какой все в 
нем сдвинуто со своих мест и рассеяно, это - противоречие силы и бессилия. 
Теперь, напротив, сама сущность определена как единство бесконечного и 
конечного, как истинная сила, как в-себе-конкретная-бссконечность, то есть как 
единство конечного и бесконечного. А это как раз и есть то, что нам дано в 
определении мудрости; она есть сила, определяющая себя в себе, и это 
определение есть конечная сторона; таким образом познается божественное, 
которое есть в себе конкретная, в себе бесконечная форма; эта форма есть 
конечная в себе, но здесь она положена в бесконечное. В конкретной идеальности 
сущности снимается вышеуказанное противоречие безмерного, так как сущность есть 
свечение себя для себя, а не абстрактное для-себя-бытие. Будучи положенной в 
качестве силы, она есть различающая себя абсолютная отрицательность, но