внутренней, а не внешней негативности, что выражено в самом слове 
«самоопределение». Смерть, которая здесь появляется, не похожа на смерть ламы, 
Будды, Индры и других индуистских богов, для которых негативность есть нечто 
внешнее привходящая к ним внешняя мощь. Это внутреннее отрицание — признак того,
 что наблюдается продвижение к осознанной духовности, к знанию о свободе, к 
знанию о боге. Этот момент отрицания есть абсолютно истинны момент бога. Тогда 
смерть — не что иное, как своеобразная специфическая форма, в которой отрицание 
появляется в некоем образе. Из-за тотальности божества и в высших религиях в 
божественной идее должен быть познан момент непосредственного образа, ибо в ней 
не может отсутствовать что бы то ни было. 
   Момент отрицания здесь, следовательно, имманентен божественному понятию, так 
как он существенно присущ его явлению. В других религиях сущность бога 
определяется, как мы видели, только как абстрактное в-самом-себе-бытие, 
абсолютная, субстанциальность его самого, здесь смерть не относится к 
субстанции, она считается лишь внешней формой, в которой бог являет себя; 
совсем иное, если эта смерть есть нечто происходящее с самим богом, а не только 
с индивидуумом, в котором он воплотился. В этом определении, следовательно, 
выступает сущность бога. 
   32 
   3. С этим, далее, связано определение, что бог возрождается, воскресает. 
Непосредственный бог не есть бог. Дух есть лишь то, что свободно в себе самом 
посредством себя полагает самого себя. Тогда он содержит момент отрицания. 
Отрицание отрицания есть возвращение в себя, и дух есть вечное возвращение в 
себя. На этой ступени примирение происходит следующим образом: зло, смерть 
представляется преодоленным, тем самым бог возрожден, и в своем вечном 
возвращении к себе он есть дух. 
   b. Конкретное представление этой ступени 
   В существовании этой религии, религии египтян, встречается бесконечное 
множество образов. Однако душа всего - главное определение, выраженное в 
главной фигуре. Это — Осирис 16. Осирису противостоит сначала отрицание в 
качестве внешней силы, другого, в облике Тифона; однако здесь не сохраняется 
это внешнее отношение, выраженное в одной борьбе подобно борьбе Ормузда, пне 
входит в самого субъекта. 
   Субъекта убивают, Осирис умирает, но он вечно возрождается и тем самым 
полагается в представлении в качестве вновь рожденного, не относящегося к миру 
природы, но обособленного от природного, чувственного; самым он положен, 
определен как принадлежащий царству представления, сфере духовного, выходящего 
за пределы конечного не и природному как таковому. 
   Осирис по своему внутреннему определению есть бог ,представление, бог, 
который существует в представлении. Тем что он умирает, но затем вновь 
возрождается, отчетливо выражено, что он находится в царстве представления, 
противостоящего природному бытию. 
   Однако его не только представляют, его и знают таковым. Это не одно и тоже. 
В качестве существующего в представлении Осирис определен как правитель царства 
Аментеса; подобно тому как он управляет живыми, он управляет и теми, кто 
чувственно более не существует,— продолжающими свое существование душами, 
отделившимися от тел, от всего чувственного, преходящего. Царство мертвых - это 
царство, где преодолено природное бытие, царство представления, где сохранено 
именно то, что не природного существования. 
   33 
   Тифон, зло, преодолен, преодолено и страдание, и Осирис судит по праву и 
справедливости; зло преодолено, осуждено, только тогда вступает в силу суд, и 
он становится решающим, то есть добро получает власть утвердить себя и 
уничтожить ничтожное, зло. 
   Когда мы говорим: Осирис правит мертвыми, то эти мертвые — те, кто не 
положен в чувственном, природном, но обладают длительностью для себя, 
возвышаясь над сферой чувственного, природного. С этим связано и то, что 
отдельный субъект познается как обладающий длительностью существования, что он 
изъят из сферы преходящего, прочен для себя и отличен от чувственного. 
   Чрезвычайно важно то, что Геродот говорит о бессмертие; по его словам, 
египтяне первыми уверовали в бессмертие человеческой души 17. В Индии, Китае 
существует представление о продолжающейся жизни, о перевоплощениях души, однако 
все это подобно продолжающемуся существованию индивидуума; бессмертие у 
индийцев лишь нечто подчиненное, несущественное: высшее - утверждение 
продолжающегося существования, а нирвана, продолжение существования в состоянии 
уничтожения аффирмативного или лишь иллюзия аффирмативности, тождества с 
Брахманом. 
   Это тождество, единение с Брахманом, есть вместе с тем растворение в этом 
кажущемся аффирмативным, но совершенно лишенном в себе определений, 
неразличенном единстве. Здесь же, в египетской религии, последовательно 
проводится следующее: высшее в сознании есть субъективность как таковая; она 
есть тотальность и может быть самостоятельна в себе, это - представление 
истинной самостоятельности. 
   Самостоятельно то, что не знает противоположности, преодолевает эту 
противоположность, не сохраняет в противопоставлении себе конечное, но содержит 
эти противоположности в самом себе и вместе с тем преодолевает их в себе. Это 
определение субъективности, которое объективно и принадлежит объективному, богу,
 есть также определение субъективного сознания: оно знает себя как субъект, как 
тотальность, истинную самостоятельность, тем самым знает себя бессмертным. Так 
сознанию открылось высшее определение человека.