объективности, которая, однако, еще замкнута, начинается сознание сущностной 
всеобщей мощи. Колдовство сохранено, но наряду с ним возникает созерцание 
самостоятельной сущностной объективации. Колдующее сознание знает, что главное 
не оно, а всеобщая мощь в вещах. То и другое перемешано, и только с того 
момента, когда появляется свободное поклонение или сознание свободной мощи, мы 
выходим из сферы колдовства, хотя и остаемся еще внутри естественной религии. 
Колдовство существовало у всех народов и во все времена; но объективация, 
возникающая на более высоких ступенях, ведет к опосредствованию; тогда дух есть 
либо высшее понятие, мощь, стоящая над актом колдовства, либо то, что через 
колдовство осуществляет опосредствование. 
   Самосознание есть отношение к объекту, в котором оно уже не есть 
непосредственное, не есть то, что удовлетворено внутри себя, но находит свое 
удовлетворение в другом, посредством другого, в прохождении через другое. 
Бесконечность вожделения проявляет себя как конечная бесконечность, поскольку 
ей ставится преграда в виде рефлектирования в некую высшую мощь. Человек 
раскрывается, и, лишь сняв свою особенность, он обретает в своей сущности 
удовлетворенность собой, соединяется с собой в качестве сущности и достигает 
себя через негативное отношение к самому себе. 
   Опосредствование — так, как оно являет себя нам сначала, в его внешнем 
образе — происходило через другое, остававшееся внешним. В колдовстве как 
таковом человек осуществлял прямую власть над природой. Здесь он осуществляет 
косвенную власть посредством некоего другого — волшебного средства. 
   Моменты опосредствования суть, точнее, следующие: 
   1. Непосредственное отношение состоит в том, что самосознание как духовное 
начало знает себя в качестве силы, стоящей над природными вещами. Они в свою 
очередь суть власть друг над другом. Это, следовательно, уже 
   441 
   дальнейшая рефлексия, а не непосредственное отношение, где «я» в качестве 
единичного противостоит природным вещам. Последующая всеобщность рефлексии 
состоит в том, что природные вещи светят видимостью друг в друге, находятся в 
связи друг с другом, что одна вещь познается посредством другой, имеет свое 
значение в качестве причины и действия, что вещи находятся в существенном 
отношении. Эта связь — уже форма объективации всеобщего, ибо вещь теперь уже не 
есть нечто единичное, она выходит за свои пределы, достигает значимости в 
другом, вещь таким способом распространяется вширь. В первом отношении «я» есть 
идеальность вещи, власть над ней, теперь же вещи, будучи объективно положенными,
 суть сила друг по отношению к другу, одно есть то, что идеально положено 
другим. Такова сфера косвенного колдовства, осуществляемого с помощью волшебных 
средств, тогда как первая ступень была непосредственно совершаемым колдовством. 

   Эта объективация есть лишь связь внешних вещей, причем такая, когда субъект 
осуществляет прямую власть не над природой, а только над средствами колдовства. 
Подобное опосредствованное колдовство встречается у всех народов во все времена.
 Сюда относятся и симпатические средства, которые применяются для воздействия 
совсем не на то, что представляется очевидным: субъект держит средства в своих 
руках и стремится, ставит перед собой цель произвести должное действие. «Я» 
совершает колдовство, но побеждает оно вещь посредством самой вещи. В 
колдовстве вещи выступают как идеальные. Следовательно, идеальность есть 
определение, присущее им как вещам; она есть объективное качество, которое 
осознается лишь через колдовство и может быть использовано лишь тогда, когда 
само оно положено. Вожделение берет вещи непосредственно. Теперь же сознание 
рефлектирует себя в самое себя и помещает между собой и вещью саму вещь в 
качестве разрушающего, тем самым проявляя себя как хитрость, которая не хочет 
сама заниматься вещами и их борьбой. Изменение, которое должно быть совершено, 
может отчасти содержаться в природе средства, но главное здесь — воля субъекта. 
Подобное опосредствованное колдовство чрезвычайно распространено, и трудно 
определить как его границы, так и то, что выходит за его пределы. Принцип 
колдовства состоит в том, что связь между средством и результатом его примене- 
   442 
   пия остается непознанной. К колдовству относится все то, где подобная связь 
присутствует, не будучи понятой. Это относится и к множеству случаев, когда 
вера в лекарства основана только на опыте. Иное, рациональное отношение к 
лекарству состоит в том, что известны свойства применяемого средства и на этом 
основании выносится заключение о тех изменениях, которое оно должно произвести. 
Однако фармацевтика отказывается от того, чтобы выводить успех лечения из 
природы применяемого средства. Утверждают, что подобная связь существует, но 
познается она только опытом, который сам по себе чрезвычайно противоречив. Так, 
Браун 10 применял опиум, нефть, спирт и другое против тех болезней, которые 
раньше лечили прямо противоположными средствами. Границу, отделяющую известную 
связь от неизвестной, определить, следовательно, трудно. Поскольку в данном 
случае осуществляется воздействие живого на живое и в еще большей степени 
духовного на телесное, то здесь, действительно, существуют связи, которые 
отрицать невозможно и которые могут представляться непостижимыми, колдовством 
или чудом до той поры, пока не будет обнаружено более глубокое понятие этого 
отношения. Так, магнетизм как будто исключает всякое представление о разумной 
связи; с обычной точки зрения эта связь непонятна. 
   Как только в колдовство проникает опосредствование, открывается необычайно 
широкое поле для суеверия, все единичные существования обретают значимость, ибо 
все обстоятельства могут вести к успеху, к определенным целям, все становится 
опосредствованным или опосредствующим, все управляет и подчиняется управлению,