негативным, омраченным; лишь в разделении вещи покрываются чувственной корой, 
отделяющей их от человека, и природа воздвигает барьер между человеком и собой. 
Говорят далее, что в подобном отношении дух непосредственно знает истинную 
природу вещей, постигает их в созерцании именно потому, что созерцание есть 
знание, ясновидение, которое можно уподобить состоянию сомнамбулизма, когда 
душа возвращается к этому единству духовности со своим миром. Изначальному 
созерцающему рассудку якобы была открыта природа вещей, ибо для него она была 
свободна от внешних условий пространства и времени, от рассудочного определения 
вещей, и в этом единстве дух в свободном полете фантазии, которая не есть 
произвол, видит вещи в соответствии с их понятием, их истинностью, созерцаемое 
определяется понятием, предстает в вечной красоте и возвышается пад 
преходящестью явления, — короче говоря, дух тогда имел перед собой и созерцал 
всеобщее в особенном в его чистом формообразовании, а особенное, индивидуальное 
— в его всеобщности как божественную богоподобную жизненность. И поскольку 
человек постигал природу в ее глубочайшем внутреннем определении и познавал ее 
истинное отношение к соответственным сторонам самого себя, он относился к 
природе как к соответственному внешнему облачению, не разрушающему организацию. 
С этим представлением связана идея, согласно которой дух тем самым полностью 
обладал искусством и наукой в целом; более того, идея, что человек, пребывая в 
подобной всеобщей гармонии, непосредственно созерцает гармоническую субстанцию, 
самого бога не в виде абстрактности мысли, но как определенную сущность. 
   Таково представление о примитивной религии как о непосредственной и 
исторически первой. Это представление иногда пытаются обосновать, опираясь па 
одну сторону христианской религии. В Библии рассказывается о рае. Многие народы 
верят в то, что подобный рай существовал в прошлом, сожалеют об этом потерянном 
рае и видят в нем цель, к которой стремится и которой достигнет человек. В 
зависимости от ступени образования, достигнутой народом, этот рай в прошлом и 
будущем наполняется нравственным или безнравственным содержанием. 
   419 
   Что касается критики подобного представления, то начать надо с того, что оно 
необходимо по своему существенному содержанию. Всеобщее, внутреннее есть 
божественное единство, отраженное в человеке, или мысль неловка как такового, 
находящегося в самом этом единстве. Так, люди представляют себе, что 
в-себе-и-для-себя-бытие есть гармония, которая еще не перешла в раздвоение, ни 
в раздвоение добра и зла, ни во вторичное раздвоение -в множество, 
стремительность и страстность потребностей. Подобное единство, подобная 
растворенностъ противоречий в самом деле содержит истинное и полностью 
совпадает с понятием. Но совсем иное — конкретное определение, когда это 
единство представляют себе как состояние во времени, как нечто такое, что не 
должно было быть утрачено и утрачено лишь случайно. Это — смешение первого как 
понятия и как реальности сознания, соответствующей понятию. 
   Мы готовы, следовательно, отдать должное упомянутому представлению; в нем 
содержится необходимая идея божественного самосознания, неомраченного сознания 
абсолютной божественной сущности. Что касается этого основного определения, то 
его следует не только признать правильным, но и положить его в основу как 
истинное представление; оно сводится к тому, что человек есть не просто живое 
существо как таковое, не животное, а дух. Поскольку он есть дух, он содержит в 
себе эту всеобщность вообще, всеобщность разумности, что и есть деятельность 
конкретного мышления; он обладает инстинктом знания всеобщего, того, что 
природа разумна: она не есть осознанный разум, но содержит в себе разум. 
   Дух знает также, что бог разумен, что он есть абсолютный разум, абсолютная 
деятельность разума. Дух инстинктивно верит в то, что если он будет разумно 
изучать бога, то он должен познать его, так же как и природу, обрести в боге 
свою сущность. 
   Это единение человека с богом, с природой в общем смысле, т. е. в себе, 
действительно есть субстанциальное сущностное определение. Человек есть разум, 
есть дух; благодаря этому своему свойству он есть истинное в себе; однако это 
есть понятие в себе, и люди, получив представление о том, что есть понятие в 
себе, обычно представляют себе его как нечто прошлое или будущее; не как нечто 
внутреннее, которое есть в себе и для себя, а в виде внешнего, 
непосредственного существования, в виде состояния. 
   420 
   Речь, следовательно, идет только о форме существования, или состояния. 
Понятие есть внутреннее, в себе, еще не вступившее в стадию существования. 
Таким образом, встает вопрос: что препятствует вере в то, что это в себе с 
самого начала было налицо в качестве действительного существования? Этому 
препятствует природа духа. Дух есть лишь то, чем он себя делает. Это порождение 
того, что есть в себе, есть полагание понятия в существование. 
   Понятие должно реализовать себя, и реализация понятия, деятельность, 
посредством которой оно осуществляет себя, образы (die Gestalten), явления 
этого осуществления, которые есть налицо, имеют иной вид, чем простое понятие в 
себе. Понятие, это в себе, не есть состояние, существование, только реализация 
понятия создает состояния, существование, и эта реализация должна быть совсем 
иной, чем описание рая. 
   Человек есть в своей сущности дух; но дух есть не непосредственно, его 
сущность состоит в его бытии для себя, в свободе, в том, чтобы противопоставить 
себе природное, вызволить себя из своей погруженности в природу, разъединиться 
с природой и примириться с ней посредством и на основе этого раздвоения, 
примириться не только с природой, но и со своей сущностью, со своей истиной. 
   Лишь такое единение, созданное раздвоением, есть самоосознанное, истинное