мышление 
   Обьекта, предмет есть сущность, сущее для субъекта. Мысль не только 
субъективна, но и объективна. 
   При мысли о предмете, рефлектируя, я субъективен, имею мысли о нем, но когда 
я мыслю предмет, мыслю по мысль, то мое отношение как особенное к предмету 
устраняется и становится объективным. Я отказался от себя как от этого в его 
особенности, и теперь я — всеобщее; этот отказ есть то же, что иметь в мышлении 
всеобщее своим предметом; здесь я действительно реально отказываюсь от себя. 
Действовать и жить в объективности есть истинное признание своей конечности, 
подлинная скромность. 
   Следует заметить, что существенное определение мышления есть то, что оно — 
опосредствованная деятельность, опосредствованная всеобщность, которая в 
качестве отрицания есть утверждение. Мышление есть опосредствование через 
снятие опосредствование. Такие мысли, как всеобщее, субстанция, возможны лини, 
посредством отрицания. Так, в них содержится и непосредственность, но уже не 
только она. Мы говорим, что непосредственно знаем о боге; между тем знание есть 
чистая деятельность, знание есть только там, где отрицается нечистое, 
непосредственное. Эмпирически мы можем знать о боге, этот всеобщий предмет 
находится непосредственно передо мной, без каких-либо доказательств. Подобная 
непосредственность эмпирического субъекта отчасти сама — результат многих 
опосредствование, отчасти же лишь одна сторона этой деятельности. Трудную 
музыкальную пьесу легко сыграть, после того как ее неоднократно проигрывали, 
разучивали; в этой игре непосредственная деятельность есть результат многих 
опосредствующих действий. То же относится к привычке, которая становится для 
нас как бы второй натурой. Простой результат, каким было открытие Колумба,— 
результат многих предшествовавших ему действий и размышлений. 
   Природа подобной деятельности отличается от ее явления; так и природа 
мышления есть это равенство (Gleichheit) с самим собой, эта чистая прозрачность 
деятельности, которая есть в себе отрицание негативного; результат принимает 
форму непосредственного, являет собой непосредственное. 
   359 
   Следовательно, «я» в отношении к предмету определено как мыслящее, и не 
только в философии, но и в утверждающей религии, в благоговении (Aridacht) — 
само это слово происходит от «мыслить» (deriken) и «мысленное» — бог — есть для 
меня. Подобное мышление всеобщего есть, следовательно, определенный способ того,
 как «я» есть в качестве чисто мыслящего. Далее, в благоговении, в этом 
отношении к всеобщей сущности, я рефлектирован в себя, различаю себя от 
предмета, его от себя. Ибо я должен отказаться от себя; в этом заключается 
сознание меня самого, и, будучи в состоянии благоговения только тогда, когда я 
отказываюсь от себя перед лицом бога, я одновременно только в качестве 
рефлексии возвращаюсь от бога к себе. Как же «я» определено в этом аспекте, «я»,
 которое вновь является? Здесь «я» истинно определено как конечное, конечное 
как отличное от предмета, как особенное по отношению к всеобщему, как 
акцидентальное в этой субстанции, «я» определено как момент, как различие, 
которое одновременно не есть для себя, отказалось от себя и знает себя как 
конечное. Так, я остаюсь в сознании самого себя, и это происходит от того, что 
всеобщий предмет теперь есть в себе самом мысль и имеет содержание в себе, есть 
движущаяся в себе субстанция, и в качестве внутреннего процесса, в котором он 
порождает свое содержание, он -не пуст, но есть абсолютная полнота; 
следовательно, всякая особенность полностью принадлежит ему, в качестве 
всеобщего он поглощает меня, и я созерцаю себя как конечное, как момент в этой 
жизни, как то, что имеет свое особое бытие, свое устойчивое существование 
только в этой субстанции и в ее существенных моментах. Таким образом, я положен 
не только в себе, но и действительно как конечное. Именно поэтому я не сохраняю 
себя как непосредственное, аффирмативное. 
   Если мы до сих пор рассматривали конкретное отношение «я» к всеобщей 
субстанции, то теперь нам надлежит остановиться на абстрактном отношении 
конечного к бесконечному. 
   В рефлексии конечное противостоит бесконечному лишь так, что удваивается 
конечное. Истинное же есть неразрывное единство обоих. Именно это мы только что 
рассмотрели в конкретной форме как отношение субъективного «я» к всеобщему. 
Конечное есть лишь существенный момент бесконечного; бесконечное есть 
абсолютное 
   360 
   Отрицание, т. е. утверждение, которое, однако, есть опо-< редствование в 
самом себе. Простое единство, тождество и абстрактное утверждение бесконечного 
само по себе истина; для бесконечного существенно различать себя в себе; в нем 
содержится, во-первых, утверждение, но-вторых, различение, и, в-третьих, 
утверждение выступает как отрицание отрицания и лишь тогда как истинное. Точка 
зрения конечного в такой же степени далека от истины; конечное должно снять 
себя, и лишь это отрицание истинно. Таким образом, конечное есть существенный 
момент бесконечного в природе бога, и, следовательно, можно сказать: бог сам 
делает себя конечным, полагает в себе определения. На первый взгляд может 
показаться, что это не соответствует природе бога; между тем это содержится уже 
в наших обычных представлениях о боге: ведь мы привыкли верить в бога как в 
творца мира. Бог создает мир; бог определяет; вне его нет ничего, что можно 
было бы определить; он определяет себя, мысля себя, противополагает себе другое,
 он и мир суть двое. Бог создает мир из ничего, т. е. за пределами мира нет 
ничего внешнего, ибо мир есть само внешнее проявление. Есть только бог, однако 
лишь через опосредствование себя самим собой. Он хочет конечного, он полагает