субъективность эмпирическая, особенная, то она и в чувстве содержится в особом 
интересе, и особой определенности вообще. Само религиозное чувство содержит 
определенность, определенность эмпирического самосознания и определенность 
всеобщего мышле- 
   303 
   ния, их отношение и единство, поэтому оно колеблется между определенностью 
их противоположности и их единения и умиротворения и различается в зависимости 
от того, как в соответствии с особенностью моего интереса, с которым я на 
данном этапе связываю свое существование, определяется отношение моей 
субъективности к всеобщему. Отношение между всеобщим и эмпирическим 
самосознанием соответственно может быть различным — от сильнейшего напряжения и 
враждебности крайних терминов до полного единства. В определенности 
разорванности, где всеобщее есть субстанциальное, перед лицом которого 
эмпирическое сознание, ощущая себя и вместе с тем свою существенную ничтожность,
 тем не менее хочет в соответствии со своим позитивным существованием 
оставаться тем, что оно есть, в этой определенности появляется чувство страха. 
Когда собственное внутреннее существование и собственная духовная настроенность 
ощущают свою ничтожность, а самосознание переходит на сторону всеобщего и 
проклинает названное выше существование, возникает чувство раскаяния и скорби. 
Если эмпирическое существование самосознания ощущает в целом или с какой-нибудь 
стороны поддержку, причем созданную не собственной деятельностью, а 
вмешательством находящихся вне сферы ее силы п мудрости связи и могущества, 
которые мыслятся как в себе и для себя сущее всеобщее и которым приписывается 
эта поддержка, -тогда возникает чувство благодарности и т. д. Высшее единение 
моего самосознания со всеобщим, достоверность, уверенность и чувство этого 
тождества есть любовь, блаженство. 
   с) Однако если в этом переходе чувства к рефлексии и при таком различении 
«я» и его определенности, когда эта определенность являет себя как содержание и 
как предмет, чувству придается такое значение, будто оно в себе самом уже есть 
оправдание содержания и доказательство его бытия и истины, то в этой связи 
следует сделать ряд замечаний. 
   Чувство может иметь самое разнообразное содержание. Нам известно чувство 
справедливости, несправедливости, бога, цвета, ненависти, вражды, радости и т. 
п.; в чувстве мы находим самое противоречивое содержание, оно вмещает в себя 
как самое низменное, так и самое возвышенное и благородное. Известно по опыту, 
что содержание чувства случайно; оно может быть самым истинным 
   304 
   и самым дурным. Бог, если он заключен в чувстве, не и moot никаких 
преимуществ перед самым дурным содер-.1..in нем. На одной и той же почве 
произрастает царственное растение и буйно разрастающаяся сорная трава. То 
обстоятельство, что содержание находится в чувстве, само по себе не делает его 
превосходным. Ибо в наше чувство проникает не только то, что есть, не только 
реальное, сущее, но и вымысел, ложь; все доброе и злое, все действительное и 
недействительное содержится в нашем чувстве, и нем может быть заключено самое 
противоречивое. Я чувствую все воображаемые предметы, могу воодушевиться самым 
недостойным. Я надеюсь; надежда есть чувство, и ней, как и в страхе, содержится 
будущее, непосредственно такое, которое еще не наступило, которое может 
когда-либо прийти, а может и не прийти. Я могу воодушевиться и прошлым, и даже 
тем, чего никогда не было и не будет. Я могу вообразить себя деятельным, 
великим, благородным и прекрасным человеком, способным пожертвовать всем ради 
справедливости, в защиту своего мнения, могу вообразить, что принес большую 
пользу людям, что многое совершил; весь вопрос в том, правда ли :>то, 
действительно ли я столь благороден в своих действиях, столь деятелен, как это 
мне представляется. Истинно ли мое чувство, доброе ли оно, зависит от его 
содержания. То обстоятельство, что содержание вообще есть в чувстве, не влияет 
на него, ибо в чувстве может быть и самое дурное содержание. Существует ли 
содержание, также не определяется тем, что оно содержится в чувстве, ибо 
вымысел, который никогда не существовал п никогда не будет существовать, также 
может быть и нем. Следовательно, чувство есть лишь форма для всевозможного 
содержания, и это содержание не получает в нем такого определения, которое 
касалось бы его а-себе-и-для-себя-бытия. Чувство есть форма, в которой 
содержание положено в качестве совершенно случайного, оно может быть положено 
как моим желанием, моим произволом, так и природой. Следовательно, содержание 
получает в чувстве такую форму, в которой оно не определено в себе и для себя, 
не положено ни всеобщим, нп понятием. Поэтому оно по своему способу 
осуществления ость особенное, ограниченное, и не имеет значения, бу-дот ли оно 
именно этим содержанием, поскольку в моем чувстве может быть п иное содержание. 
Следовательно, «(.in бытие бога обнаруживается в нашем чувстве, то 
   305 
   оно находится в нем столь же случайно, как и любое другое. Это мы называем 
субъективностью, но субъективностью в самом дурном смысле. Личность, 
определение самого себя, высшая интенсивность духа в себе — также 
субъективность, но в высоком смысле, в свободной форме. Здесь же 
субъективностью называется простая случайность. 
   Когда все доводы исчерпаны, люди часто ссылаются на чувство. Подобных людей 
лучше оставить при их мнении, не вступая с ними в пререкания, ибо апелляция к 
собственному чувству сразу уничтожает всякую возможность общения с ними. 
Напротив, в сфере мысли, понятия мы находимся на почве всеобщего, разумности. 
Здесь перед нами природа предмета, и по этому вопросу мы можем прийти к 
взаимному пониманию, так как подчиняем себя предмету, и он есть общее для нас.