различалась от себя и имела бы в качестве предмета самое себя. Сознание 
стремится к сознанию субстанциального, а последнее, понятие духа,— к явлению и 
к отношению, в котором оно было бы для себя. Эта последняя точка, в которой 
движение обеих сторон встречается, есть мир нравственности, государство. Здесь 
свобода духа, которая следует по своему пути самостоятельно подобно солнцу, 
выступает как данность, как заранее имеющийся предмет, как необходимость и 
наличие сущий мир. Здесь завершено и сознание, и каждый обнаруживает себя в 
этом мире государства сложившимся, обретает в нем свою свободу. Сознание, 
для-себя-бы-тие и субстанциальная сущность пришли в соответствие; с) однако 
само это явление божественной жизни еще находится в сфере конечного, и снятие 
этой конечности есть религиозная точка зрения — здесь бог в качестве абсолютной 
мощи и субстанции, в которую вернулось все богатство мира природы и духа, есть 
предмет сознания. Религиозная точка зрения, будучи развитием универсума природы 
и духа, выражает себя в этом процессе в качестве абсолютно истинного и первого, 
которому ничего не нужно оставлять позади себя в виде постоянной предпосылки, 
которое поглотило все богатство. Более того, необходимость и заключается в том, 
чтобы все это богатство погрузилось в свою истину, а именно в себе и для себя 
сущую всеобщность. Поскольку же эта всеобщность определена в себе и для себя и 
в качестве конкретного, идеи, есть то, что само себя отталкивает от себя, то 
она развивает из себя определенность и полагает ее себе для сознания. 
   291 
   Формы этого развития и самоопределения всеобщего суть главные логические 
моменты, которые также составляют форму всего названного выше богатства. 
Развитие бога в нем самом есть тем самым та же логическая необходимость, что и 
логическая необходимость универсума, а универсум божествен в себе лишь 
постольку, поскольку он на каждой ступени есть развитие этой формы. 
   Сначала, правда, это развитие различно в зависимости от того, что служит ему 
материалом, в сфере чистой всеобщности оно создает лишь божественные формы и 
моменты; в мире конечности, напротив, — конечные формы и сферы. Следовательно, 
этот материал и его формы в обоих случаях совершенно различны, несмотря на то 
что форма необходимости здесь одна и та же. Однако вместе с тем различие этих 
двух материалов — развитие бога в себе и развитие универсума — не абсолютно. 
Значение божественной идеи состоит в том, что она есть абсолютный субъект, 
истина универсума природы и духа, а не только некое абстрактное другое. Поэтому 
материал здесь тот же. Развивается мир разума, божественный мир, божественная 
жизнь в самой себе, но сферы этой божественной жизни те же, что и жизни мира. 
Эта жизнь, жизнь бога в образе явления, в форме конечности, созерцается в той, 
в вечной жизни в своем вечном образе и в вечной истине, sub specie aeterni. 
Таким образом, в мире явлений мы имеем конечное сознание, конечный мир, природу.
 Это вообще составляет противоположность другого идее. В боге также 
обнаруживается другое по отношению к простой идее, пребывающей еще в своей 
субстанциальности; однако здесь оно сохраняет определение своей вечности и 
остается в сфере любви и божественности. Это пребывающее в состоянии 
в-себе-и-для-себя-бытия другое есть истина другого так, как оно являет себя в 
качестве конечного мира и конечного сознания. Материал, необходимость которого 
мы рассматривали, есть поэтому в себе и для себя самого тот же, каким он 
выступает в божественной идее в качестве в себе и для себя и каким он являет 
себя в качестве богатства конечного мира, ибо этот мир обретает свою истину и 
свое просветление лишь в мире идеи. 
   Необходимость, которая как будто остается позади религиозной точки зрения, 
если выводить эту точку зрения из предшествующих ступеней мира природы и духа, 
находится, следовательно, как мы теперь видим, в ней 
   292 
   самой и должна быть положена как ее внутренняя форма и развитие. Переходя 
теперь ik этому развитию, мы сами нновь начинаем с формы явления и 
рассматриваем сначала сознание так, как оно являет себя в этой точке зре-иия в 
отношении, разрабатывает и развивает формы этого отношения до той поры, пока 
внутренняя необходимость понятия сама не получила своего развития и завершения 
в самом понятии. 
   П. Формы религиозного сознани 
   Первое, к чему следует обратиться в сфере явления религиозного духа,— это 
формы религиозного отношения, которые по своей психологической природе должны 
быть отнесены к области конечного духа. Всеобщее есть прежде всего сознание 
бога; однако это сознание есть не только сознание, но и уверенность. Ближайшая 
форма этой уверенности есть вера, т. е. уверенность в той мере, в какой она 
есть в вере, или в той мере, в какой это знание бога есть чувство и в чувстве. 
Это относится к субъективной стороне. 
   Второе — объективная сторона, содержание. Форма, в которой бог прежде всего 
есть для нас, это — созерцание, представление и, наконец, мышление как таковое. 

   Следовательно, первое есть сознание бога вообще, сознание того, что бог есть 
для нас предмет, что у нас вообще есть представление о нем. Однако сознание не 
исчерпывается тем, что у нас есть предмет и представление о нем, но для 
сознания необходимо, чтобы данное содержание действительно было, а не только 
существовало в представлении. В этом заключается уверенность в бытии бога. 
   Представление, т. е. нечто как предмет в сознании, означает, что это 
содержание есть во мне, что оно мое. У меня могут быть представления о 
вымышленных фантастических предметах; в этом случае подобное содержание будет 
моим, но только моим, оно существует только в представлении; я знаю, что этого 
содержания в действительности нет. Во сне я остаюсь сознанием, имею предметы,