действия, подобные действительные наслаждения и уверения не могут иметь место 
там, где они лишены объективного, объединяющего момента, и, если считать 
субъективную сторону целым, культ был бы, собственно говоря, уничтожен. Тем 
самым был бы прегражден не только путь сознания к объективному знанию, но и 
путь, ведущий от сердца субъекта к действию. Одно самым тесным образом связано 
с другим. То, что человек считает необходимым совершить, соотнося это с богом, 
связано с его представлением о боге — его сознанию соответствует его 
самосознание; и, наоборот, человек не может считать необходимым совершить 
что-либо определенное во имя бога, если у него нет (или он полагает, что у него 
нет) никаких знаний о боге, никакого определенного представления о нем как о 
предмете. И только в том случае, если религия действительно есть отношение, 
если она содержит различенность сознания, культ действительно становится 
снятием раздвоенности и живым процессом. Подобное движение культа не 
ограничивается, однако, только внутренней сферой, в которой сознание 
освобождается от своей конечности, в которой оно есть сознание своей сущности и 
в которой субъект как знающий себя в боге обретает основу своей жизни; но эта 
бесконечная жизнь культа развивается и вовне: и мирская жизнь, которую ведет 
субъект, также имеет в качестве своей основы субстанциальное сознание, и то, 
как субъект определяет свои цели в мирской жизни, зависит от того, каково его 
сознание существенной истины. Это — та сторона, где религия рефлектирует себя в 
мирской жизни и где проявляется знание о мире. Подобный выход в мир 
действительности существен для религии, и в этом переходе в мир религия являет 
себя в качестве нравственности в своем отношении к государству и всей его жизни.
 Каков характер религии народа, такова и его нравственность, таково и его 
государственное устройство. Последние полностью зависят от того, обладает ли 
народ лишь ограниченным представлением о свободе духа или истинным сознанием 
этой свободы. В качестве дальнейших, более конкретных определений культа можно 
назвать следующие: момент предпосланного единства, сфера разъединения и 
восстанавливающая себя в разъединении свобода. 
   259 
   а) Культ, следовательно, есть вообще вечный процесс, в ходе которого субъект 
полагает свое тождество со своей сущностью. 
   Этот процесс снятия раздвоенности относится на первый взгляд только к 
субъективной стороне; однако это определение положено и в предмете сознания. 
Посредством культа достигается единение, но то, что не обладает исконным 
единством, не может быть положено как единое. Это единение, являющее себя как 
деятельность, как ее результат, должно быть познано и как в себе и для себя 
сущее. Ибо предметом сознания является абсолютное, и определение его состоит в 
том, что оно есть единство своей абсолютности с особенностью. Это единство 
содержится, следовательно, в самом предмете, например в христианском 
представлении о боге, воплотившемся в человека. 
   И вообще это сущее в себе единство, или, более определенно, человеческий 
образ, вочеловечение бога, есть существенный момент религии и должно 
присутствовать в определении ее предмета. В христианской религии это 
определение получило полное развитие, но оно встречается и в низших религиях, 
хотя бы в таком понимании, что бесконечное являет себя в единстве с конечным в 
качестве этого бытия, этого непосредственного наличного бытия, в созвездиях и 
животных. Сюда же следует отнести и указания на то, что бог лишь на мгновение 
принимает человеческий или какой-нибудь иной образ наличного бытия, что он 
являет себя во внешнем мире, открывается человеку во сне или в качестве 
внутреннего голоса. 
   Это — момент предпосланного единства, которое должно присутствовать в 
понятии бога; таким образом, предмет сознания (бог) дает в своем содержании все 
понятие религии и сам есть тотальность. Моменты понятия религии присутствуют 
здесь, следовательно, в определении соединения. Каждая из сторон истинной идеи 
есть такая же тотальность, как и целое. Определения содержания в обеих сторонах 
поэтому различны не сами по себе, а лишь по своей форме. Абсолютный объект 
определяет себя, следовательно, для сознания как единая с собой тотальность. 
   a) Эта тотальность выступает также в форме разъединения и конечности, 
которая в качестве другой стороны противостоит упомянутой единой в себе 
тотальности. Мо- 
   260 
   менты содержания понятия в целом здесь положены в расхождения, различия, 
следовательно, как абстрактности. Первый момент этой стороны различенное™ есть 
в-себе-бытие, тождественное с самим собой бытие, лишенное формы, объективное 
вообще. Это — материя как нечто индифферентное, как безразличное существование. 
В него можно привнести форму, но форму еще абстрактного для-себя-бытия. Тогда 
мы именуем это миром51, который либо являет себя в своем отношении к богу как 
его оболочка, облачение, образ, либо противостоит ему. 
   Такому моменту индифферентного в-себе-бытия противостоит для-себя-бытие, 
негативное вообще, форма. И это негативное в своей неопределенной на первых 
порах форме обнаруживает себя в мире как негативное, тогда как мир есть 
позитивное, устойчивое существование. Негативность, противостоящая этому 
существованию, этому самоощущению, наличному бытию, сохранности, есть зло. 
Перед лицом бога, этого примиренного единства в-себе-бытия и для-себя-бытия, 
выступает различенность — мир как позитивное существование и мир как сфера 
разрушения и противоречия; именно здесь коренятся вопросы, возникающие во всех 
религиях с более или менее развитым сознанием; они сводятся к следующему: как 
соединить зло с абсолютным единством бога и в чем источник зла. Негативное 
сначала проявляется как зло в мире; однако оно возвращает себя к тождеству с