вещи самостоятельны, т. е. абсолютны. 
   Выражение «пантеизм» двойственно, подобно всеобщности вообще. "Ev y.ai 
Ilav37 называется одно всеединое (das Eine All), все, которое остается одним, 
но Ilav38 называется и все, что есть в мире, таким образом, представление о 
всеедином переходит в лишенное мысли, дурное, нефилософское представление. 
   Так, под пантеизмом понимают обожествление всего, а не всеединое божество, 
ибо если бог — всеедпное, то есть лишь один бог; во всеединстве растворены 
единичные вещи, они — лишь тени, схемы: они приходят и уходят, смысл их бытия в 
том, что оно исчезает. 
   Философии приписывают пантеизм именно в первом значении, и прежде всего 
теологи. 
   В этом-то и заключена двойственность понимания всеобщности: если понимать ее 
как всеобщность рефлексии, то она есть совокупность (die Allheit); тогда ее 
прежде всего представляют себе так, что единичность остается самостоятельной. 
Однако если говорить о всеобщности мышления, о субстанциальной всеобщности, то 
она есть единство с собой, единство, в котором все единичное, особенное имеет 
только идеальное, а не истинное бытие. 
   Субстанциальность есть основное определение, но вместе с тем только основное 
определение — основа еще не есть истинное; таково и наше .питне о боге. Бог 
есть абсолютная мощь, только мощь—мы должны это сказать; все, утверждающее о 
себе, что оно есть, что оно имеет действительность, все это снято, оно — лишь 
момент аб- 
   521 
   солютного бога, абсолютной мощи, только бог есть, только бог — всеединая 
истинная действительность. 
   Это и в нашей религии лежит в основе представления о боге. Вездесущность 
бога, если видеть в этом не просто слово, выражает субстанциальность, есть 
здесь основа. Однако при тупом восприятии этих глубоких религиозных истин они 
механически сохраняются в памяти, безустанно повторяются и отнюдь не 
принимаются всерьез. Если конечному приписывается истинное бытие, если вещи 
самостоятельны и бог исключен из них, то бог перестает быть вездесущим. Если же 
бог вездесущ, то из этого следует, что бог есть действительно, а не вещи. 
   Следовательно, бог есть не рядом с вещами, в порах 39, подобно богу Эпикура, 
но действительно в вещах: тогда вещи не действительны, и его присутствие в них 
есть идеальность вещей; однако вещи неодолимо сохраняются, составляют 
неодолимую действительность в этом слабом мышлении. Вездесущность должна быть 
истиной для духа, для души и мысли, дух должен быть заинтересован в ней. Бог 
есть устойчивое существование всех вещей. 
   «Пантеизм»— неудачное выражение, ибо оно допускает возможность толковать 
слово ^av как совокупность всего, а не как всеобщность. Учение Спинозы было 
философией субстанциальности, а не пантеизмом. 
   Во всех высших религиях, особенно в христианской, бог есть абсолютная единая 
субстанция, вместе с тем он — субъект, и это уже ведет к дальнейшему. Подобно 
тому как человек обладает личностью, в боге выступает определение 
субъективности, индивидуальности, дух, абсолютный дух. Это — более высокое 
определение, но дух, несмотря на это, все-таки остается субстанцией, всеедшюй 
субстанцией. 
   Эта абстрактная субстанция, основная идея философии Спинозы, эта созданная 
мыслью субстанция, существующая только для мышления, не может составить 
содержание народной религии, не может быть верой конкретного духа. Дух 
конкретен; лишь абстрактное мышление может остаться в подобной односторонней 
определенности, в субстанции. 
   Конкретный дух восполняет этот недостаток, который заключается в отсутствии 
субъективности, т. е. духовности; однако здесь, на ступени естественной религии,
 эта 
   522 
   духовность еще не есть духовность как таковая, еще не есть созданная мыслью, 
всеобщая духовность, но чувственная, непосредственная; здесь субъективность 
воплощена в человеке, в чунгпнмшои, внешней, непосредственной духовности, 
следовательно, в духовности этого человека, эмпирического, единичного сознания. 
Если же этот человек остается для пас отличным от субстанции, от всеобщей 
субстанции в себе, то следует вспомнить, что человек в качестве живой 
субстанциальности есть вообще эта субстанциальная действительность в себе, 
которая определена его телесностью; следует помыслить о том, что его жизненная 
сила есть субстанциально действующая в нем жизнь. Такая точка зрения содержит 
всеобщую субстанциальность в ее действительной форме. 
   В рассматриваемой нами религии содержится представление, что человек в своей 
медитации, в своем погружении в самого себя, в углублении в себя есть всеобщая 
субстанция, однако не только в своей жизненности, но в этом погружении в себя, 
в центре vo»c, когда vgut положен как центр, причем так, что voo<; не осознает 
себя в нем в своем определении, в своем развитии. 
   Эта субстанциальность vou<;, это углубление, представленное в индивидууме, 
не есть медитация правителя, перед сознанием которого встают проблемы 
управления государством, но это углубление в себя как абстрактное мышление в 
себе есть действующая субстанциальность, сотворение и сохранение мира. 
   Субъективный образ здесь еще не исключает всего остального; лишь во 
всепроникновении духовности, субъективности и субстанции бог существенно един. 
Таким образом, субстанция, правда, одна, но субъективность, формообразования 
множественны, и в них самих непосредственно заключена причина этой 
множественности, ибо само это формообразование представлено в отношении к