отсутствует тот момент, который не может отсутствовать в религии как идее, 
получившей свое завершение, а именно момент духа. Полагание этого момента 
выявляется из того, что субстанция в себе самой еще не определена как дух, а 
дух еще не определен как субстанция. Таким образом, дух есть вне субстанции и 
отличен от нее. 
   Нам надлежит теперь рассмотреть более конкретные формы основного определения 
пантеизма так, как он определил себя в качестве религии. 
   1. Китайская религия, или религия меры 
   а. Ее всеобщая определенность 
   Сначала субстанция мыслится еще в том определении бытия, которое, правда, 
наиболее близко сущности, но все-таки еще принадлежит непосредственности бытия, 
а дух, отличный от нее, есть особый, конечный дух, человек. Этот дух, с одной 
стороны, есть власть имущий, осуществляющий упомянутую мощь; с другой стороны, 
   468 
   будучи подчинен этой мощи, оп есть акциденталъное. Если представлять себе 
человека в качестве подобной мощи пп.им образом, что либо она выступает как 
действующая и нем, либо он достигает посредством культа того, что полагает себя 
тождественным ей, то мощь принимает образ духа, но духа конечного, 
человеческого, и здесь вступает в действие обособление его от других, над 
которыми он господствует. 
   Ь. Историческое существование этой религии 
   Мы вышли из сферы той непосредственной религии, которая стояла па точке 
зрения колдовства, поскольку особенный дух теперь отличает себя от субстанции п 
находится в таком отношении к ней, в котором он рассматривает ее как всеобщую 
мощь. В китайской религии, которая есть первая историческая ступень 
существования этого субстанциального отношения, субстанция постигается как 
всеохватывающая мощь существенного бытия, как мера; мера здесь — 
в-себе-и-для-себя-сущее, неизменное, а Тянъ, небо, есть объективное созерцание 
этого в-себе-и-для-себя-сущего. Однако определение колдовства проникает и в эту 
сферу, поскольку в действительности единичный человек, его воля и его 
эмпирическое сознание есть высшее. Точка зрения колдовства достигла здесь даже 
формы организованной монархии, мировоззрение которой содержит нечто 
величественное и державное. 
   Тянъ — наивысшее, но не только в духовном, моральном смысле. Оно обозначает 
совершенно неопределенную, абстрактную всеобщность и есть совершенно 
неопределенное воплощение физической и моральной связи вообще. Однако правитель 
на земле — император, а не небо, не небо дало или дает законы, которым следуют 
люди, божественные законы, законы религии, нравственности. Не Тянъ управляет 
природой, император управляет всем, и только он состоит в связи с Тянъ. 
   Лишь он приносит жертвы Тяню в дни четырех главных праздников года; только 
император ведет переговоры с Тянем, возносит к нему молитвы, он один находится 
в связи с ним и управляет всем на земле. Император обладает также властью над 
явлениями природы и их изменениями и управляет их мощью. 
   469 
   Мы различаем мир, явления мира, зная, что кроме мирской власти существует и 
божественная власть, здесь же господствует только император. Небо китайцев, 
Тянъ,— нечто совершенно пустое; в нем, правда, продолжают свое существование 
души умерших, пережившие обособление от тела, но они также принадлежат миру, 
ибо мыслятся как владыки сфер природы, и ими также управляет император, 
предоставляя им определенные должности и смещая их с этих должностей. Поскольку 
умерших представляют себе как владык над сферами природы, можно было бы считать,
 что тем самым их возвеличивают; на деле же они снижаются до уровня гениев 
природной стихии, и поэтому сам осознающая воля с полным правом определяет этих 
пчшон. 
   Таким образом, небо китайцев не есть мир, образующий самостоятельное царство 
над землей, не есть для себя царство идеального подобно нашему представлению о 
небе, где находятся ангелы и души умерших, или подобно греческому Олимпу, 
который отделен от жизни на земле; здесь все находится на земле, и все, что 
имеет силу, подчинено императору; это единичное самосознание сознательно 
осуществляет полновластное управление. 
   Что касается меры, то здесь имеются твердые определения, именуемые разумом 
(Дао). Законы Дао, или меры, суть определения, конфигурации, не абстрактное 
бытие или абстрактная субстанция, а конфигурации субстанции, которые могут 
постигаться и более абстрактно, но суть вместе с тем определения для природы и 
духа человека, законы его воли и его разума. Подробное исследование этих мер и 
их развития превратилось бы в исследование всей китайской философии и науки. 
Здесь мы остановимся лишь на основных их свойствах. 
   Меры в их абстрактной всеобщности — совсем простые категории: бытие и 
небытие, одно и два, последнее есть и множество вообще. Эти всеобщие категории 
китайцы обозначают черточками: основная черта — линия; простая черта (—) 
обозначает единицу и утверждение — да; прерывая черта (— -) обозначает два, 
раздвоение и отрицание — нет. Эти знаки называются гуа (китайцы рассказывают, 
что эти знаки явились им на панцире черепахи). Существует множество соединений 
этих знаков, которые имеют более конкретное значение, чем эти исконные 
определения. Из этих конкретных значений особенно важны следующие: четыре 
страны света и сере- 
   470 
   дина, четыре горы, соответствующие этим странам света, ч одм.ч гора в 
середине, пять элементов — земля, огонь, 
   а, дерево и металл. Существует также пять основных циетов, каждый из которых