имеет внешность, соотношение-с-иным, внутри самой себя. Далее, это "присущее
самой границе "многое", как "многое" вообще, не есть нечто  неравное  внутри
себя, а есть нечто непрерывное. Каждое из "многих" есть  то  же  самое,  что
иное; поэтому  оно  как  вне-друг-друга-сущее  или  дискретное  "многое"  не
составляет определенности, как таковой. Это "многое", стало быть,  сливается
само по  себе  в  свою  непрерывность  и  становится  простым  единством.  -
Численность есть лишь момент числа, но как множество числовых "одних" оно не
составляет определенности числа, а эти "одни" как безразличные, внешние себе
сняты в возвращенное(tm) числа в себя.  Внешность,  составлявшая  "одни"  во
множестве, исчезает в "одном" как соотношении числа с самим собой.
   Граница определенного количества, которое  как  экстенсивное  имело  свою
налично  сущую  определенность  в  виде  внешней  самой  себе   численности,
переходит,  следовательно,  в  простую  определенность.   В   этом   простом
определении границы оно интенсивная величина; и граница, или определенность,
которая тождественна с определенным количеством, теперь так и  положена  как
простое; это градус (der Grad).
   Градус,   следовательно,   есть   определенная   величина,   определенное
количество, но не есть вместе с тем множество (Menge)  или  много  ["одних"]
внутри самого себя (Mehreres  innerhalb  seiner  selbst);  он  только  некая
многость (Mehrheit), причем многость  есть  "многое",  введенное  в  простое
определение,  наличное   бытие,   возвратившееся   в   для-себя-бытие.   Его
определенность должна быть, правда, выражена  некоторым  числом  (Zahl)  как
полной  определенностью  определенного  количества,  но  она  дана  не   как
численность (Anzahl), а просто, только как градус. Когда говорят  о  десяти,
двадцати градусах, именно определенное количество, имеющее столько градусов,
есть десятый, двадцатый градус, а не численность и сумма этих градусов, -  в
таком случае оно было бы экстенсивным количеством, - а оно лишь один градус:
десятый, двадцатый  градус.  Он  содержит  определенность,  заключающуюся  в
численности "десять", "двадцать", но не содержит их  как  "многие",  а  есть
число как снятая численность, как простая определенность.
   3.  В   числе   определенное   количество   положено   в   своей   полной
определенности; а как  интенсивное  определенное  количество  (которое  есть
для-себя-бытие числа) определенное количество положено таким, каково оно  по
своему понятию, или в себе. А именно, та форма соотношения с собой,  которую
оно имеет в градусе, есть в то же время его  внешнее-себе-бытие.  Число  как
экстенсивное определенное количество есть числовая множественность  и  имеет
таким образом внешность внутри себя; эта  последняя,  как  "многое"  вообще,
сливается в неразличимость и снимает себя в числовом "одном"  (in  dem  Eins
der Zahl), в соотношении числа с самим  собой.  Но  определенное  количество
имеет свою определенность в виде численности; оно, как  было  указано  выше,
содержит ее, хотя она уже не положена в нем. Таким образом, градус, который,
как простой внутри самого себя, уже не имеет этого внешнего инобытия  внутри
себя, имеет его вовне себя и соотносится с ним как со своей определенностью.
Внешняя ему множественность составляет определенность той  простой  границы,
которая он есть сам по себе. То, что численность, поскольку  в  экстенсивном
определенном количестве она должна была находиться внутри числа, сняла  себя
там, - это определяется, следовательно, так, что она положена вне числа. Так
как число положено как "одно", как рефлектированное  в  себя  соотношение  с
самим собой, то  оно  исключает  из  себя  безразличие  и  внешний  характер
численности и есть соотношение с собой как соотношение  через  само  себя  с
чем-то внешним.
   В градусе определенное количество имеет  соответствующую  своему  понятию
реальность.  Безразличие  определенности  составляет  его  качество,  т.  е.
определенность, которая в самой себе дана как внешняя себе определенность. -
Согласно этому градус есть простая определенность величины среди  некоторого
множества таких интенсивностей, которые различны и каждая  из  которых  есть
лишь простое соотношение с самим собой, но которые в то же время находятся в
сущностном  соотношении  друг  с  другом,  так   что   каждая   имеет   свою
определенность в этой непрерывности  с  другими.  Это  соотношение  градусов
через самих себя со своим иным делает восхождение  и  нисхождение  по  шкале
градусов непрерывным  процессом,  течением,  которое  есть  непрерывающееся,
неделимое изменение. Каждое из многих, различаемых  в  этом  [процессе],  не
отделено от других, а имеет свою определенность (Bestimmtsein) только в них.
Как  соотносящееся  с  собой  определение  величины   каждый   из   градусов
безразличен к другим; но он в такой же  мере  и  соотнесен  в  себе  с  этой
внешностью; то, что он есть, он есть только посредством нее;
   его соотношение с собой есть небезразличное соотношение с внешним,  имеет
в этом соотношении свое качество.
   в)  Тождество  экстенсивной  и  интенсивной   величины   (Identitat   der
extensiven und intensiven Grope)
   Градус не есть внутри себя  нечто  внешнее  себе.  Он,  однако,  не  есть
неопределенное  "одно",  этот  принцип  числа  вообще,   который   не   есть
численность, разве только отрицательная, заключающаяся в том, чтобы не  быть
численностью. Интенсивная  величина  есть  прежде  всего  некоторое  простое
"одно" из "многих"; имеются многие градусы; однако они не определены ни  как
простое "одно", ни как "многие", а  определенны  лишь  в  соотношении  этого
вов-не-себя-бытия или, иначе говоря, в тождестве "одного" и множественности.
Если, таким  образом,  "многие",  как  таковые,  и  находятся  вне  простого
градуса, то в его соотношении с ними и состоит его определенность. Он, стало
быть,  содержит  численность.  Точно  так  же  как   двадцать   в   качестве