идеальность заключает в себе еще и  определение  отрицания  самой  себя,  те
многие  "одни",  соотношение  с  которыми  она  составляет,   и   притяжение
неотделимо от отталкивания.
   Прежде   всего   притяжение   одинаково   присуще   каждому   из   многих
непосредственно имеющихся "одних"; ни одно  из  них  не  имеет  преимущества
перед другим; иначе имелось бы равновесие в притяжении,  собственно  говоря,
равновесие самих же притяжения и отталкивания  и  инертный  покой,  лишенный
налично сущей идеальности. Но здесь не может  быть  и  речи  о  преимуществе
одного  такого  "одного"  перед  другим,  что  предполагало   бы   некоторое
определенное различие между ними, скорее притяжение есть полагание имеющейся
неразличимости  "одних".  Только  само  притяжение  есть  полагание  некоего
"одного", отличного от других;
   они лишь непосредственные "одни",  долженствующие  сохранять  себя  через
отталкивание; а через их положенное отрицание возникает  "одно"  притяжения,
каковое  "одно"  определено  поэтому  как  опосредствованное,  как   "одно",
положенное как "одно". Первые "одни" как непосредственные не возвращаются  в
своей идеальности обратно в себя, а имеют ее в некотором другом.
   Но единое "одно" есть реализованная, положенная  в  "одном"  идеальность;
оно  притягивает   через   посредство   отталкивания.   Оно   содержит   это
опосредствование  внутри  самого  себя  как  свое  определение.  Оно,  таким
образом, не поглощает в себя притягиваемых "одних" как в некоторую точку, т.
е. оно не снимает их абстрактно. Так как оно содержит  в  своем  определении
отталкивание, то последнее  в  то  же  время  сохраняет  в  нем  "одни"  как
"многие". Оно через свое притяжение ставит, так сказать, нечто перед  собой,
приобретает некоторый объем или наполнение. В нем,  таким  образом,  имеется
вообще единство отталкивания и притяжения.
   с) Соотношение отталкивания и притяжения (Die Beziehung der Repulsion und
Attraktion)
   Различие  между  "одним"  и  "многими"  определилось  как   различие   их
соотношения, разложенного на два соотношения, на отталкивание и  притяжение,
каждое из которых сначала находится самостоятельно вне другого, но так,  что
они по своему существу связаны между собой. Их еще  неопределенное  единство
должно получить более определенные очертания.
   Отталкивание  как  основное  определение  "одного"  выступает  первым   и
непосредственным, так же как и его "одни", хотя и порожденные им, но в то же
время  как  непосредственно  положенные,  и  тем  самым  оно  выступает  как
безразличное к притяжению, которое привходит к  нему  внешне  как  к  такому
предположенному. Напротив, притяжение не предполагается  отталкиванием,  так
что к полаганию его и его бытию первое  не  должно  быть  причастно,  т.  е.
отталкивание не есть уже в самом себе отрицание самого себя, "одни"  уже  не
представляют собой подвергшиеся в самих себе отрицанию.  Таким  образом,  мы
имеем отталкивание абстрактно само по себе, равно как и притяжение выступает
по отношению к "одним" как сущим  в  качестве  некоторого  непосредственного
наличного бытия и привходит к ним спонтанно как некоторое иное.
   Если мы в соответствии с этим так возьмем лишь отталкивание само по себе,
то оно будет рассеянием многих "одних" в неопределенность,  находящуюся  вне
сферы самого отталкивания, ибо оно состоит в  отрицании  соотношения  многих
"одних" друг с другом; отсутствие соотношения есть его, взятого  абстрактно,
определение. Но отталкивание не есть только пустота; "одни", как не  имеющие
соотношений, не отталкивают, не исключают, что  составляет  их  определение.
Отталкивание по своему  существу  есть  хотя  и  отрицательное,  но  все  же
соотношение; взаимное недопускание и избегание не есть избавление  от  того,
что не допускается и чего избегают; исключающее находится еще в связи с тем,
что из  него  исключается.  Но  этот  момент  соотношения  есть  притяжение,
следовательно,  притяжение  в  самом  отталкивании.   Оно   отрицание   того
абстрактного отталкивания, при котором "одни" были бы лишь соотносящимися  с
собой сущими, а не исключающими.
   Но поскольку исходным пунктом было отталкивание налично сущих "одних"  и,
стало быть, притяжение также положено как внешне приближающееся к  нему,  то
при всей их нераздельности они все же еще отделены друг от друга как  разные
определения. Однако оказалось, что  не  только  отталкивание  предполагается
притяжением, но что  имеет  место  и  обратное  соотношение  отталкивания  с
притяжением, и первое точно так же предполагает второе.
   Согласно этому определению, они нераздельны и в то же время каждое из них
определено  по  отношению  к  другому  как  долженствование  и  предел.   Их
долженствование  есть  их  абстрактная  определенность  как  сущих  в  себе,
которая, однако, тем самым совершенно удаляется  от  себя  и  соотносится  с
другой определенностью и таким образом каждое из них дано  через  посредство
другого как другого',  их  самостоятельность  состоит  в  том,  что  в  этом
опосредствовании они положены друг для друга как другой процесс определения.
- Отталкивание как полагание "многих", притяжение  как  полагание  "одного",
оно же и как отрицание "многих", а отталкивание как отрицание их идеальности
в "одном" [состоят в том], что и притяжение есть притяжение лишь посредством
отталкивания, а отталкивание есть отталкивание лишь посредством  притяжения.
При более же внимательном рассмотрении  оказывается,  что  в  этом  процессе
определения опосредствованно  с  собой  через  иное  на  самом  деле  скорее
отрицается и каждое из этих определений есть опосредствование себя  с  самим
собой, что приводит их обратно к единству их понятия.
   Во-первых, то, что каждое предполагает само  себя,  соотносится  в  своей
предпосылке лишь с собой, это уже имеется в состоянии (in dem Verhalten) еще