"одно" есть не что иное, как отрицательное соотношение "одного" с  собой,  и
это соотношение, стало быть, само "одно", есть многие "одни". Но  точно  так
же множественность всецело  внешняя  "одному",  ибо  "одно"  и  есть  снятие
инобытия, отталкивание есть его соотношение с собой и  простое  равенство  с
самим собой. Множественность "одних" есть бесконечность  как  беспристрастно
порождающее себя противоречие.
   Примечание [Лейбницевская монада]
   Мы упомянули выше о лейбницевском идеализме. Здесь  можно  Присовокупить,
что этот идеализм, исходя  из  [учения]  о  представляющей  монаде,  которая
определена как для-себя-сущая, дошел лишь до только что рассмотренного  нами
отталкивания, ;и притом лишь до  множественности,  как  таковой,  в  которой
каждое  "одно"  есть  лишь  для  себя,  безразлично  к  наличному  бытию   и
для-себя-бытию иных или, иначе говоря, иных вообще нет для "одного".  Монада
есть для себя весь замкнутый мир; она не нуждается в других монадах. Но  это
внутреннее многообразие, которым она обладает в своем представлении,  ничего
не меняет ,в ее определении-быть для себя. Лейбницевский идеализм  ,понимает
множественность непосредственно как нечто данное и не постигает ее как некое
отталкивание монады;  для  него  поэтому  множественность  имеется  лишь  со
стороны ее абстрактной 'внешности. У атомистики нет понятия идеальности; она
понимает "одно" не как нечто такое, что  содержит  внутри  самого  себя  оба
момента, момент для-себя-бытия и момент для-него-бытия, понимает его,  стало
быть, не как идеальное, а лишь как просто, чисто  (trocken)  для-себя-сущее.
Но  она  идет  дальше  одной  лишь   безразличной   множественности;   атомы
приобретают  дальнейшее  определение  в  отношении  друг  друга,  хотя   это
происходит, собственно говоря, непоследовательно; между тем как, напротив, в
указанной  безразличной   независимости   монад   множественность   остается
неподвижным основным определением, так что их соотношение имеет место лишь в
монаде монад или в рассматривающем их философе.
   С. ОТТАЛКИВАНИЕ И ПРИТЯЖЕНИЕ (REPULSION UND ATTRAKTION)
   а) Исключение "одного" (Ausschliefien des Eins)
   Многие "одни" суть сущие; их наличное бытие или соотношение друг с другом
есть не-соотношение (Niht-Bezihung), оно им внешне; это абстрактная пустота.
Но они  сами  суть  это  отрицательное  соотношение  с  собой  лишь  58  как
соотношение  с  сущими  иными;  это  -  вскрытое   [выше   ]   противоречие,
бесконечность, положенная в непосредственность бытия. Тем самым отталкивание
непосредственно  находит  в  наличии  то,  что  им  отталкивается.  В   этом
определении оно исключает; "одно" отталкивает от себя  только  непорожденные
им,  неположенные  им  многие  "одни".  Это  отталкивание  -  взаимное   или
всестороннее - относительно, оно ограничено бытием "одних".
   Множественность есть прежде всего  неположенное  инобытие;  граница  есть
лишь пустота, лишь то, в чем нет "одних". Но они суть также и в границе; они
суть в пустоте или, иначе говоря, их отталкивание есть их общее соотношение.
   Это взаимное отталкивание есть положенное наличное бытие многих  "одних";
оно не есть их для-себя-бытие, по которому они  различались  бы  как  многое
лишь в некотором третьем, а есть их собственное, сохраняющее их различие.  -
Они отрицают друг друга, полагают одно другое как такие, которые  суть  лишь
для-"одного" (fur Eines). Но в то же время они  и  отрицают,  что  они  лишь
для-"одного"; они отталкивают эту свою идеальность  и  существуют.  -  Таким
образом, разъединены те моменты, которые в идеальности полностью  соединены.
"Одно" есть в своем  для-себя-бытии  и  для-"одного",  но  это  "одно",  для
которого оно есть, есть само же оно; его различение от себя  непосредственно
снято. Но во  множественности  различенное  "одно"  обладает  неким  бытием.
Бытие-для-"одного", как оно определено в исключении, есть поэтому  некоторое
бытие-для-иного. Таким образом, каждое из них отталкивается некоторым  иным,
снимается им и превращается в такое "одно", которое  есть  не  для  себя,  а
для-"одного", а именно другое "одно".
   Для-себя-бытие многих  "одних"  оказывается  поэтому  их  самосохранением
благодаря опосредствованию их взаимного отталкивания, в котором они  снимают
одно другое и полагают другие как только бытие-для-иного. Но в то  же  время
самосохранение состоит в том, чтобы отталкивать эту идеальность  и  полагать
"одни" так, чтобы они не были  для-некоторого-иным.  Но  это  самосохранение
"одних" через их отрицательное соотношение друг  с  другом  есть  скорее  их
разложение.
   "Одни" не  только  суть,  но  и  сохраняют  себя,  исключая  друг  друга.
Во-первых, то, благодаря чему они должны были  бы  иметь  прочную  опору  их
различия, [защищающую] их от того, чтобы стать отрицаемыми, есть их бытие, а
именно  их  в-себе-бытие,  противостоящее  их  соотношению   с   иным;   это
в-себе-бытие состоит в том, что они "одни". Но все суть "одно"', вместо того
чтобы иметь в своем в-себе-бытии твердую точку, на которую опиралось  бы  их
различие, они оказываются в нем одним и тем же. Во-вторых, их наличное бытие
и их взаимоотношение, т. е.  их  полагание  самих  себя  как  "одних",  есть
взаимное отрицание; но это равным образом есть  одно  и  то  же  определение
всех, которым они, следовательно, полагают себя  скорее  как  тождественные,
так же как благодаря тому, что они суть в себе одно и то же, их идеальность,
долженствующая быть  положенной  иными,  есть  их  собственная  идеальность,
которую они, стало быть, так же мало отталкивают. - Таким образом, по своему
бытию и полаганию они лишь одно аффирмативное единство.
   Это рассмотрение "одних", [приводящее к заключению],  что  они  по  обоим
своим определениям - и поскольку они суть, и поскольку они соотносятся  друг
с другом - оказываются лишь одним  и  тем  же  и  неразличимыми,  есть  наше